Журналист и писатель Василий Сарычев уже пятнадцать лет записывает воспоминания старожилов, фиксируя историю западного края Беларуси через их судьбы. Его новый рассказ, написанный специально для TUT.BY, посвящен советским женщинам, которых в 1941 году советская власть оставила на произвол судьбы. Во время оккупации они были вынуждены выживать, в том числе и с помощью немцев.
Василий Сарычев работает над циклом книг «В поисках утраченного времени». Как отмечает автор, это «история Европы в зеркале западнобелорусского города, которую рассказали старики, пережившие шесть властей» (Российская империя, немецкая оккупация времен Первой мировой войны, период, когда Западная Беларусь находилась в составе Польши, советская власть, немецкая оккупация времен Второй мировой войны и снова советская власть).
Сбор средств на издание новой книги Сарычева из цикла «В поисках утраченного времени» заканчивается на краудфандинговой платформе «Улей». На странице этого проекта можно ознакомиться с содержанием, изучить список подарков и поучаствовать в издании книги. Участники получат книгу в подарок уже на новогодние праздники.
TUT.BY уже публиковал Василия о невероятной судьбе простого человека, попавшего в жернова большой политики, «вежливых людях» из 1939 года и о побеге нагишом из тюрьмы. Новая история посвящена женам советских командиров.
Когда Западная Беларусь была присоединена к СССР, они приехали в нашу страну в качестве победителей. Но потом, когда их мужья отступили на восток с действующей армией, оказались никому не нужны. Как они выживали при новой власти?
Я на тебе, как на войне. Брошенные
«Пусть Сталин твой тебя кормит!»
Много лет назад, в шестидесятые, на проходной брестской фабрики был случай. Предприятие больше женское, после смены работницы лавиной спешили домой, и в давке случались конфликты. На лица не смотрели: передовица ли, депутатка — прикладывали с пролетарской прямотой.
На турникете, как в бане, все равны, и жена командира из Брестской крепости, возглавлявшая фабричный профсоюз — еще не старая, двадцати лет с войны не прошло, пережившая оккупацию — толкалась на общих основаниях. Может, задела кого — локтем или при распределении — и молодая ткачиха, слыхавшая от подруг такое, о чем не пишут в газетах, хлестнула наотмашь: «Проститутка немецкая!» — а та схватила за грудки и прохрипела: «Будь у тебя дети малые…»
Вот так в одной фразе — вся правда о войне, с множеством оттенков, от которых нас заботливо уводили.
В беседах с людьми, пережившими оккупацию, я поначалу не мог понять, когда делали ремарку «это уже после войны» — и принимались рассказывать про немцев. Для брестского обывателя военные действия мелькнули в одно утро, а дальше — другая власть, три с половиной года глубокого немецкого тыла. У разных категорий граждан — местных, восточников, поляков, евреев, украинцев, партсовработников, выбравшихся из-за проволоки пленных, командирских жен, солтысов, полицаев — у каждого была своя война. Одни пережили беду дома, где соседи, родня, где стены помогают. Совсем худо было тем, кого лихолетье застало в чужом краю.
Они приехали перед войной в «освобожденный» западный край барыньками — вчерашние девчата из русской глубинки, вытащившие счастливый билет (речь идет о событиях 1939 года, когда Западная Беларусь была присоединена к СССР. — TUT.BY). Выйти замуж за лейтенанта из дислоцированного полка означало рвануть в статусе. А тут — «освободительный поход» и вообще другой мир, где люди при встрече приподнимают край шляпы и обращаются «пане», где в магазине без записи велосипеды с чудно выгнутыми рулями, и частники коптят десяток сортов колбас, и за копейки можно взять хоть пять отрезов на платье… И все эти люди глядят на них с мужем с опаской — правильно глядят…
Нина Васильевна Петручик — к слову, двоюродная племянница Федора Маслиевича, о судьбе которого уже в главе «Вежливые люди 1939 года», вспоминала ту осень в местечке Волчин: «Жены командиров были в сапогах, ситцевых платьях в цветочек, черных жакетках под бархат и огромных белых платках. На базаре они стали покупать вышитые ночные рубахи и по неведению надевали вместо платьев…»
Может, погода была такая — я про сапоги, но по одежке встречают. Так их увидела одиннадцатилетняя девочка: очень бедный народ приехал. Люди, посмеиваясь, сбывали ночнушки, но смех смехом, а прибывшие стали хозяевами жизни в полтора предвоенных года.
Но жизнь высчитывает за случайное счастье. Именно эти женщины, с неприязнью воспринимаемые, с детьми на руках, с началом войны остались одни в чуждом мире. Из привилегированной касты вдруг превратились в парий, выбрасываемых из очередей со словами: «Пусть Сталин твой тебя кормит!».
Так было не со всеми, но было, и не нам теперь судить способы выживания, которые молодые женщины выбирали. Самым простым было найти опекуна, что согреет и детей подкормит, а где-то и защитит.
«К зданию подъезжали лимузины с немецкими офицерами и увозили молодых женщин, обитательниц этого дома»
Фото носит иллюстративный характер
Мальчишка времен оккупации Василий Прокопук, шнырявший с приятелями по городу, вспоминал, что на бывшей Московской (речь об одной из брестских улиц. — TUT.BY) можно было видеть молодиц с солдатами, прогуливавшихся в направлении крепости. Рассказчик убежден, что «спацировали» под ручку не местные девушки, которым такие ухаживания принять труднее: были родители, соседи, на глазах которых росла, церковь, наконец. Может, польки раскованнее? — «Что вы, у полек гонор! — отвечали мои респонденты. — Был случай, паненку увидели флиртующей с оккупантом — ксендз ввернул в проповедь такое…»
«Война гуляет по России, а мы такие молодые…» — три с половиной года большой срок в коротком бабьем веку. Но не это было главным мотивом — дети, их вечно голодные глаза. Бедовые мальчишки в тонкости не вникали, цедили презрительно о женщинах из бывших домов офицерского состава: «Понаходили себе…»
«В центре двора, — пишет автор, — стоял довольно экзотичный флигель, в котором жил немецкий майор, наш теперешний начальник, вместе с красивой молодой женщиной и ее маленьким ребенком. Вскоре мы узнали, что это бывшая жена советского офицера, оставленная на произвол судьбы в трагические для Красной армии дни июня 41-го года. В углу казарменного двора стояло трехэтажное кирпичное здание, заселенное брошенными семьями советских офицеров. По вечерам к зданию подъезжали лимузины с немецкими офицерами и увозили молодых женщин, обитательниц этого дома».
Ситуация допускала варианты. К примеру, не свезли ли командирских жен насильно? По словам Ивана Петровича, «это была маленькая казарма, переделанная в жилой дом, по нескольку квартир на этаже. Здесь жили молодые женщины, в большинстве с малыми детьми. Не исключено, что и до войны это был дом комсостава, где семьи застала война: я не видел охраны или каких-то примет принудительного содержания.
Не раз и не два я оказывался свидетелем, как вечером сюда подъезжали немцы: наш лагерь был через плац от этого дома. Иногда заглядывали к коменданту, другой раз прямиком. Это не был поход в бордель — они ехали к дамам. Те о визите знали, улыбались, как добрым знакомым. Обычно немцы приезжали под вечер, поднимались наверх или женщины сами выходили приодетыми, и кавалеры увозили их, можно предположить, в театр или ресторан. Застать возвращения мне не приходилось, с кем были дети, знать не могу. Но о том, что это жены командиров, в лагере знали все. Понимали, что для женщин это было средством выживания».
Вот ведь как вышло. В последние дни перед войной командиров и партсовработников, желавших вывезти семьи из города, обвиняли в паникерстве и исключали из партии — а теперь оставили женщин в пользование офицерам вермахта.
Сына звали Альбертом, пришли немцы — стал Адольфом
Фото носит иллюстративный характер
Неправильно будет утверждать, что оставленные женщины поголовно искали такой опоры, это был лишь один из способов выживания. Непопулярный, с перешагиванием черты, за которой — сплетни и колющие взгляды.
Женщины, приехавшие в Западную Беларусь с востока, чаще жили по две, по три, так легче выживать. Ходили по дальним (в ближних уже не давали) деревням, но одной милостыней не проживешь, устраивались мыть вагоны, казармы, солдатские общежития. Жене политработника из артполка немец раз подарил большую открытку, и она, чтоб украсить комнату, повесила на стену. Много лет после войны минуло, а бабоньки картинку припоминали — зорко в войну друг за дружкой поглядывали.
Жена комбата стрелкового полка, стоявшего до войны в крепости, в начале оккупации переписала маленького сына из Альберта в Адольфа, такой придумала ход, а после освобождения вновь сделала Альбертом. Другие вдовы от нее отодвинулись, отвернулись, но для матери главным было не это.
Кому-то будет ближе ее правда, кому-то — героической Веры Хоружей, настоявшей отправиться в оккупированный Витебск во главе подпольной группы, оставив в Москве младенца и маленькую дочь.
Жизнь многогранна, и пережившие оккупацию разное вспоминали. И романтически настроенную особу, выходившую из страшного здания СД явно не после пыток, и любовь немца к еврейской девушке, которую прятал до последнего и пошел за нее в штрафную роту, и работницу городских плантаций, наскоро ублажавшую солдат вермахта рядом в парке, пока ее не застрелил клиент, подхвативший нехорошую болезнь. В каждом случае было свое: где прокорм, где физиология, а где-то — чувство, любовь.
За пределами службы немцы становились галантными обеспеченными самцами. Яркая в молодости красотка Н. рассказывала: хоть за порог не выходи - клеились как клещи.
Статистика не ответит, сколько рыжих малышей появилось на свет в войну и после изгнания немцев с временно оккупированной территории, как, впрочем, и со славянской внешностью в Германии в начале 46-го… Деликатная это тема, чтобы брать глубоко, и ушли мы куда-то в сторону…
Может, зря вообще про командирских жен — хватало неприкаянных женщин всех статусов и категорий, и вели себя все по-разному. Кто-то старался скрыть свою красоту, а кто-то, напротив, обращал на пользу. Жена командира разведбатальона Анастасия Кудинова, возрастом постарше, делила кров с молоденькими напарницами, тоже потерявшими мужей в крепости. Все трое с детьми — такой сад-ясли. Стоило показаться немцам, вымазывала подруг сажей и держала подальше от окна. За себя не боялась, подруги шутили, старая наша дева… Тянули материнскую свою лямку и выживали без вражьего плеча, потом включились в борьбу.
Не они одни, многие остались верны, ждали мужей всю войну и позже. Впрочем, противопоставления — приехавшие, здешние — не вполне верны. Везде есть люди культурные и не очень, с принципами и стелющиеся, чистые и порочные. И есть в любом человеке глубины, куда лучше не заглядывать, намешала природа всяко-разного, а что проявится с большей силой — во многом зависит от обстоятельств. Так вышло, что с 22 июня 1941 года самыми обездоленными, оглушенными этими обстоятельствами оказались «восточницы».
Другого бы не упустить — причину. Как произошло, что до Смоленска и дальше пришлось бежать, оставляя оружие, склады, всю кадровую армию, а в приграничных районах — еще и жен на радость офицерам вермахта?
Потом была ярость благородная, наука ненависти в публицистическом исполнении и реальная, удесятерявшая силы в бою. Ненависть эта помогала выполнять боевые задачи, но удивительным образом не перекладывалась на прямых виновников многих страданий.
Ранее мной было заявлено о том, что в перспективе планируется сделать пространный комментарий к Архипелагу ГУЛАГ А.И.Солженицына, сопоставив известные факты, взятые из альтернативных источников, с тем, что написано в книге. Задача оказалась не такой уж простой, как представлялось вначале. Вроде бы и факты подобраны, и даже сделаны заготовки, однако конечный результат даже на уровне наработок выглядит чрезмерно громоздким. По хорошему - это надо писать отдельную книгу, причем, по размеру она не будет уступать "Архипелагу", ибо каждое, даже самое спорное утверждение автора, изложенное в книге одним предложением, в комментарии можно развить до размеров целой главы. Так что если в ближайшее время в моем ЖЖ что-то по этой теме появится, это будет весьма конспективное изложение. Нижепредставленный текст можно с уверенностью отнести к наработкам комментария к книге А.И., в частности, т.3 ч.5,гл.1 "Каторга", где автором затронута тема трагедии девушек, оказавшихся в оккупации и сожительствоваших с немцами. После освобождения власть облагодетельствовала этих особ тюремными сроками - достойная награда за то, что по вине этой власти девушки, подобно другим оказавшимся в оккупации жителям, вынуждены были как-то обустраивать свою жизнь. В своем труде автор дает характеристику их мотивов:
"Прежде всего - кто они были по возрасту, когда сходились с противником не в бою, а в постелях? Уж наверное не старше тридцати лет, а то и двадцати пяти. Значит - от первых детских впечатлений они воспитаны после Октября, в советских школах и в советской идеологии! Так мы рассердились на плоды своих рук? Одним девушкам запало, как мы пятнадцать лет не уставали кричать, что нет никакой родины, что отечество есть реакционная выдумка. Другим прискучила пуританская преснятина наших собраний, митингов, демонстраций, кинематографа без поцелуев, танцев без обнимки. Третьи были покорены любезностью, галантностью, теми мелочами внешнего вида мужчины и внешних признаков ухаживания, которым никто не обучал парней наших пятилеток и комсостав фрунзенской армии. Четвертые же были просто голодны - да, примитивно голодны, то есть им нечего было жевать. А пятые, может быть, не видели другого способа спасти себя или своих родственников, не расстаться с ними".
Итак: автор дал свою характеристику, обозначил причины. И со своей стороны скажу, они охарактеризованы верно. Имею устные свидетельства о поведении юных особ в оккупации в Севастополе - картина идентична, более того - мотивация 1 в 1, как обозначено автором. Читая этот фрагмент, тотчас же вспомнил. Причем в качестве причин, заставивших пойти на близость с врагами чаще всего называлось умение немцев обходиться и голод.
Наградой за эту экзотическую форму коллаборационизма после освобождения стала высылка в отдаленные районы страны либо тюремное заключение. О том, как это происходило в Крыму, рассказывает нижеопубликованный материал:
НАТАЛЬЯ ДРЕМОВА
Проститутки на оккупированной территории
Большая часть Крыма уже была освобождена советскими войсками, шли бои за Севастополь. В это время Лаврентий Берия подписал документ о высылке с полуострова немцев, венгров, итальянцев. Последняя строчка в списке подлежащих изгнанию была такая: «разрешить выселить... 1000 проституток, проживающих на курортах и в городах Черноморского побережья». Это заработала государственная машина репрессий, давя и перемалывая судьбы женщин, переживших оккупацию на территории полуострова.
Иначе чем предательницами их не называли - тех, кто во время войны тесно общался с оккупантами. Почему они шли на это? Ну, во-первых, советской власти так и не удалось полностью ликвидировать проституцию как явление. Так что женщины, зарабатывающие на жизнь собственным телом, в условиях оккупации получили возможность беспрепятственно заниматься этим ремеслом. О размахе деятельности «ночных бабочек» можно косвенно судить по рапорту коменданта Белогорского гарнизона, в которой он приводит цифры по заболеваемости личного состава венерическими болезнями.
Другая категория женщин - это те, которых немцы принуждали к длительному сожительству, и те, кто шел на это добровольно - чтобы выжить самой, чтобы прокормить семью. Продуктов, выдаваемых по рабочим карточкам, не хватало. В семье разрешалось оставлять в месяц на одного взрослого едока 10 кг зерна (не муки!), 500 г сахару, 500 г жиров.
А еще - жизнь продолжалась. Несмотря на войну, страдания, страх и голод. Любовь между солдатом-оккупантом и местной девушкой была не такой уж редкостью. И известны случаи, когда такие отношения заканчивались законным браком. От одного брака осталась только фотография, когда-то подшитая в уголовное дело: ефрейтор-пехотинец и хорошенькая девушка с модной прической. На обороте надпись: «На память в хорошие дни Вале И. от Курта и Вали Бедуэль. 26/Х-42 г.» Про женщину с фотографии известно только то, что муж отправил ее в Германию к родным, а впоследствии ее вместе с восточными рабочими, бывшими пленными и другими русскими, оказавшимися на немецкой территории, вернули в лоно Советского Союза, «разобрались» и дали 8 лет лагерей. За любовь.
За «этих женщин» взялись сразу после отступления немецких частей. И женщины, пользовавшиеся покровительством немцев, и те, кого считали таковыми, были первыми кандидатами в жертвы «народного гнева». Рассказывают, что их забивали насмерть, прогоняли в обнаженном виде по улицам, сбрасывали в колодцы. Чуть позже, когда пошли аресты пособников оккупантов и лиц, сотрудничавших с фашистами, НКВД собрал богатый урожай среди женщин.
Не было в Уголовном кодексе такой статьи: «за интимные отношения с врагами, за любовь к врагу», поэтому сажали за пособничество, за антисоветскую агитацию, за восхваление чуждого строя, за сотрудничество с оккупационными властями. Вот цитаты из подлинных уголовных дел:
Надежда Ивановна С., 37 лет, жительница Симферополя (ул. Тургеневская, 37), медсестра детской инфекционной больницы, осуждена на 5 лет ИТЛ по статье 58-1 «б» (измена Родине).
Нина Васильевна К., 28 лет, проживающая в Симферополе на ул. Пушкинской, 16, домохозяйка, получила 3 года лагерей за то, что «была направлена немцами в Германию, вернулась в 1942 году в Крым при сомнительных обстоятельствах, стала восхвалять фашистский строй, клеветать на советскую действительность».
Александра Степановна Т., 24 лет, жительница г. Саки, признана виновной в хранении антисоветских листовок и фашистской газеты «Голос Крыма», лишена свободы на срок 1 год 9 месяцев.
Мария Михайловна С., 19 лет, керчанка, признана виновной в измене Родине. Приговорена к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества и поражением в правах на 5 лет.
Выявляли таких женщин благодаря сообщениям патриотически настроенных граждан. Не всегда они руководствовались исключительно праведным гневом. Давайте не будем сбрасывать со счетов обычные человеческие чувства: зависть к тем, кто жил при оккупантах чуть лучше, чем остальные (кстати, не намного!), неприязнь к молодой красивой соседке. Жилищный кризис в Симферополе породил практику доноса соседей на одиноких молодых женщин с целью занятия их жилплощади.
Несколько лет назад в Крым пришло трогательное письмо от Юргена Рихтера. Его отец Рихард, рядовой немецкой армии, жил во время оккупации в Симферополе. Он полюбил дочь своей квартирной хозяйки, в 1943 уже на фронте получил от нее письмо - любимая родила сына. Больше он ничего о девушке не знал почти шестьдесят лет. Слишком скудными были сведения, сообщенные старым солдатом: девушку звали Нора (то ли настоящее, то ли сокращенное имя), жила она в домике под номером 5, неподалеку от нынешнего СИЗО, работала на радио. Скорее всего, и ее постигла судьба тех, кто отбывал сроки в лагерях за «веселую жизнь», за неосторожность, за любовь к врагу.
После разгрома Третьего рейха множество женщин, состоявших в сексуальной связи с нацистами, подверглись в Европе и СССР остракизму. Несладко пришлось и их детям, рожденным от немцев. В травле “немецких подстилок” и “немецких ублюдков” особенно преуспели европейские демократии, - пишет Владимир Гинда в рубрике Архив в № 43 журнала Корреспондент от 2 ноября 2012 года
Вторая мировая война для большинства населения победивших стран закончилась весной 1945 года. Но среди граждан стран-победительниц были люди, которые еще долгое время несли на себе бремя войны. Речь идет о женщинах, замеченных в сексуальных связях с немцами, а также о детях, рожденных от захватчиков.
В СССР женщин, спутавшихся с врагом, без лишних объяснений расстреливали или отправляли в лагеря. Впрочем, в европейских странах с ними поступали не лучше - убивали, приговаривали к тюремным срокам или назначали им публичные унизительные наказания.
Судьбы их немецких детей в СССР не документировались, но, судя по всему, в большинстве своем они ничем не отличались от сверстников. А вот на Западе немчатам порой приходилось несладко: в Норвегии их, к примеру, насильно заключали в дома для душевнобольных.
Национальный позор
Больше всего в Европе в преследовании своих соотечественниц, поддерживавших интимные отношения с врагами, отличились французы. Раздавленная оккупацией и большим числом коллаборационистов, освобожденная Франция весь свой гнев выместила на падших женщинах. В народе, основываясь на презрительной кличке немцев - боши, их называли “подстилками для бошей”.
Преследовать таких женщин стали еще в годы войны, когда французское Сопротивление вело подпольную борьбу с оккупантами. Подпольщики распространяли среди населения листовки с таким текстом: “Француженки, которые отдаются немцам, будут пострижены наголо. Мы напишем вам на спине - Продались немцам. Когда юные француженки продают свое тело гестаповцам или милиционерам [коллаборационистам], они продают кровь и душу своих французских соотечественников. Будущие жены и матери, они обязаны сохранять свою чистоту во имя любви к родине”.
Больше всего в Европе в преследовании своих соотечественниц,поддерживавших интимные отношения с врагами, отличились французы
От слов участники Сопротивления быстро перешли к делу. По данным историков, с 1943 по 1946 год в стране остригли наголо за “горизонтальный коллаборационизм”, как с насмешкой называли французы сексуальные связи с оккупантами, более 20 тыс. женщин.
Происходили подобные “суды Линча” так: вооруженные подпольщики врывались в дома и силой вытаскивали оттуда провинившихся женщин, вели их на городские площади и стригли. Наказания и унижения были тем сильнее, что проводились публично, на глазах у родных, соседей и знакомых. Толпа смеялась и аплодировала, после чего посрамленных водили по улицам, иногда даже голыми.
Бритье головы было по сути легкой формой наказания. Некоторым “подстилкам” рисовали краской свастику на лице или даже выжигали соответствующее клеймо. А кое-кому из них приходилось выдерживать жестокие допросы, сопровождаемые избиениями, когда из женщин выбивали детали их сексуальной жизни.
После волны издевательств над “подстилками для бошей” большую часть этих женщин приговорили к заключению. По постановлению правительства от 26 августа 1944 года примерно 18,5 тыс. француженок были признаны “национально недостойными” и получили от шести месяцев до одного года тюрьмы с последующим понижением в правах еще на год. В народе этот последний год называли “годом национального стыда”.
Некоторым“подстилкам” рисовали краской свастику на лице или даже выжигали соответствующее клеймо
Нередко блудниц расстреливали, а порой и они сами, не выдержав бремени остракизма, сводили счеты с жизнью.
Схожей была судьба норвежских “немецких шлюх” (tysketoser). После войны таких в Норвегии насчитали более 14 тыс., из которых 5 тыс. человек осудили на полтора года тюрьмы. Их тоже публично унижали - раздевали, обмазывали нечистотами.
В Нидерландах после 5 мая 1945 года во время уличных самосудов убили около 500 “девушек для фрицев” (moffenmaiden). Других уличенных в связях с оккупантами женщин собирали на улицах, раздевали и обливали нечистотами или ставили на колени в грязь, брили волосы или красили головы в оранжевый цвет.
Советский подход
В СССР не проводили никаких публичных судов над “немецкими шлюхами” наподобие европейских. Кремль не выносил сор из избы - он действовал проверенным методом: арест и отправка в Сибирь. Повод долго не искали - власти рассматривали всех жителей оккупированных территорий как виновных априори.
Данную позицию четко озвучил 7 февраля 1944 года на пленуме советских писателей в Москве украинец Петро Панч. “Все население сейчас в освобожденных районах, по сути, не может свободно смотреть в глаза нашим освободителям, поскольку оно в какой-то мере запуталось в связях с немцами”, - заявил он.
По словам писателя, жители оккупированных территорий или грабили квартиры и учреждения, или помогали немцам в разбое и расстрелах, или спекулировали. А некоторые девушки, “потеряв чувство патриотизма”, жили с немцами.
Партийное руководство однозначно признало женщин, имевших сексуальные связи с нацистами, проститутками и предательницами
Партийное руководство однозначно признало женщин, имевших сексуальные связи с нацистами, проститутками и предательницами. Так, циркуляром НКВД СССР от 18 февраля 1942 года Об организации оперативно-чекистской работы на освобожденной территории начальникам региональных и линейных управлений НКВД предписывалось начинать свою работу на освобожденных землях с арестов ранее выявленных ставленников и активных пособников немцев.
В документе перечислялся и ряд категорий населения, подлежащих первоочередному преследованию. В частности, речь шла о женщинах, вышедших замуж за офицеров, солдат и чиновников Вермахта, а также о владельцах притонов и публичных домов.
Позднее, в конце апреля 1943-го, в совместном приказе наркомов внутренних дел, юстиции и прокурора СССР прозвучало указание активнее применять репрессивные санкции к женщинам, уличенным в добровольных интимных или близких бытовых отношениях с личным составом Вермахта или чиновниками немецких карательных и административных органов. Чаще всего таких пособниц наказывали тем, что отбирали у них детей.
Но могли и расстрелять без суда и следствия, причем буквально сразу же по приходе советской власти.
Чаще всего таких пособниц наказывали тем, что отбирали у них детей.
Например, в рапорте представителя гитлеровского министерства восточных территорий при группе армий Юг сообщалось о том, что в секторе Славянск - Барвенково - Краматорск - Константиновка (восток Украины) весной 1943 года, на следующий же день после освобождения этого района Красной армией, представители НКВД провели массовые аресты.
Задерживали прежде всего тех, кто служил в немецкой полиции, работал в оккупационной администрации или прочих службах. Кроме того, женщин, имевших половые связи с немцами, беременных от оккупантов или имевших от них детей, убивали на месте вместе с малышами. В целом, согласно немецким документам, тогда уничтожили около 4 тыс. человек.
А в одном из докладов Абвера, немецкой военной разведки, значилось: после неудачной попытки освобождения Харькова, предпринятой Красной армией в 1942 году, за то недолгое время, пока город был в руках советской стороны, погранвойска НКВД расстреляли 4 тыс. жителей.
“Среди них много девушек, друживших с немецкими солдатами, и особенно тех, которые были беременны. Достаточно было трех свидетелей, чтобы их ликвидировать”, - говорится в докладе.
Невинные жертвы
Не легче была жизнь детей, рожденных от немцев. Многим из них (без разницы, где они жили, - в СССР или в Западной Европе) пришлось сполна испытать унижение.
Историки до сих пор не могут четко определить, сколько “детей оккупации” появилось в разных европейских странах. Во Франции считается, что местные женщины родили от немцев 200 тыс. малышей, в Норвегии - от 10 тыс. до 12 тыс.
Сколько таких детей родилось на территории СССР, неизвестно. В одном из интервью американский историк Курт Блаумайстер заявил, что, по его подсчетам, в России, Прибалтике, Белоруссии и Украине в период оккупации родились 50-100 тыс. немецких малышей. В сравнении с 73 млн - общим числом людей, проживавших на оккупированных территориях, - данная цифра выглядит незначительной.
Во Франции считается, что местные женщины родили от немцев 200 тыс. малышей, в Норвегии - от 10 тыс. до12 тыс.
Эти дети считались дважды отверженными - и как рожденные вне брака, и как плод связи с врагом.
В некоторых странах неприятие “детей оккупации” подогревалось властями. Например, в Норвегии 90 % “немецких ублюдков” (tyskerunge), или “нацистской икры” (naziyingel), объявили умственно неполноценными и отправили в дома для душевнобольных, где они содержались до 1960-х годов. Позже норвежский Союз детей войны заявил, что “недоумков” использовали для испытания медицинских препаратов.
Лишь в 2005 году парламент скандинавской страны принес официальные извинения этим невинным жертвам войны, а комитет по юстиции утвердил им компенсацию за пережитое в размере 3 тыс. евро.
Сумма может быть увеличена в десять раз, если пострадавшие предоставят документальные подтверждения того, что они столкнулись с ненавистью, страхом и недоверием из-за своего происхождения.
Последняя норма вызвала возмущение у местных правозащитников, справедливо указавших, что трудно доказать побои, обидные прозвища и прочее, если это происходило много лет назад и часть действующих лиц уже умерли.
Лишь в 2005 году парламент скандинавской страны принес официальные извинения этим невинным жертвам войны, а комитет по юстиции утвердил им компенсацию за пережитое в размере 3 тыс. евро
Во Франции к “детям бошей” изначально отнеслись лояльно. Меры воздействия ограничились запретом для них изучать немецкий язык и носить немецкие имена. Конечно, не всем им удалось избежать нападок со стороны сверстников и взрослых. Кроме того, от многих таких малышей матери отказались, и они воспитывались в детдомах.
В 2006 году “дети бошей” объединились в ассоциацию Сердца без границ. Создал ее Жан-Жак Делорм, чей отец был солдатом Вермахта. Сейчас в организацию входят 300 членов.
“Мы основали эту ассоциацию, поскольку французское общество ущемляло наши права. Причина - мы были франко-немецкими детьми, зачатыми во время Второй мировой войны. Объединились мы для того, чтобы совместно заниматься поиском наших родителей, помогать друг другу и провести работу по сохранению исторической памяти. Почему сейчас? Раньше это было невозможно сделать: тема оставалась табу”, - рассказал в одном из интервью Делорм.
К слову, с 2009 года в Германии действует закон, согласно которому дети, рожденные во Франции от солдат Вермахта, могут получить немецкое гражданство.
Несоветские дети
О судьбах детей, рожденных советскими женщинами от оккупантов, практически ничего не известно. Редкие архивные данные и свидетельства очевидцев говорят о том, что в СССР с ними обращались довольно гуманно. Как минимум против них никто не вел никакой целенаправленной работы. Большинство “детей войны”, судя по всему, получили образование, работу и прожили нормальную жизнь.
Единственным официальным документом, свидетельствующим, что власти думали о том, как быть с немецкими детьми, стало письмо Ивана Майского, известного советского историка, заместителя наркома иностранных дел.
Майский писал, что общее число таких малышей установить трудно, но по некоторым данным можно говорить о тысячах немчат.
24 апреля 1945 года Майский вместе с группой депутатов Верховного Совета СССР направил послание советскому лидеру Иосифу Сталину. В нем историк обратил внимание вождя на “один небольшой вопрос” - детей, родившихся на оккупированной Германией территории “вследствие добровольного или принудительного сожительства советских женщин с немцами”. Майский писал, что общее число таких малышей установить трудно, но по некоторым данным можно говорить о тысячах немчат.
“Что делать с этими детьми? Они, конечно, не ответственны за грехи своих родителей, но стоит ли сомневаться, что если немчата будут жить и расти в тех семьях и в той обстановке, в которой они родились, то существование их будет ужасным?” - спрашивал Сталина чиновник.
Чтобы разрешить проблему, Майский предложил забрать немчат у матерей и распределить по детским домам. Причем во время приема в детдом ребенку нужно дать новое имя, а администрация заведения не должна знать, откуда к ним поступил новый воспитанник и чей он.
Но если письмо Майского к Сталину сохранилось, то ответ вождя народов неизвестен, как неизвестна и какая-либо реакция Кремля на послание.
Этот материал опубликован в №43 журнала Корреспондент от 2 ноября 2012 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте Корреспондент.net, можно ознакомиться .
Германия обвинила поляков и украинцев в массовых изнасилованиях немецких женщин
Министр национальной обороны Польши Антоний МАЧАРЕВИЧ заявил, что Германия должна выплатить его стране компенсацию за преступления, совершенные в годы войны. В ответ представитель МИД ФРГ Вильгельм ХОЛТОФФ пригрозил обнародовать документы о сексуальных и других преступлениях союзников, чье поведение на оккупированной территории мало чем отличалось от действий фашистских зондеркоманд.
Немцы устали каяться. Германия считает, что заплатила за все сполна, и готова пересмотреть свою позицию по многим вопросам, связанным с событиями, происходившими на ее территории после окончания войны.
Мы готовы представить доказательства совершенных против германского народа преступлений, ответственность за которые лежит на поляках и их союзниках - украинских националистах, - заявил Вильгельм Холтофф. - Ранее, следуя навязанным нам принципам евроатлантической солидарности, а также вопреки исторической правде, мы возлагали ответственность за многочисленные изнасилования немецких женщин на русских. Теперь же готовы назвать истинных виновников.
Холтофф рассказал, что комиссией под руководством профессора Юргена Рольфа уже подготовлены документы, основанные на хранившихся в архивах тайной полиции - штази показаниях нескольких миллионов немок, подвергнувшихся насилию со стороны польско-украинских оккупантов.
Гитлеровцы в оккупированной Европе старались вести себя довольно прилично и не насиловали всех подряд, а ходили по борделям
Расследование этих преступлений началось еще по распоряжению первого советского коменданта Берлина - генерал-полковника Николая Берзарина, однако результаты по политическим причинам тщательно скрывались.
Сам Берзарин был убит 16 июня 1945 года в результате теракта, осуществленного по приказу премьер-министра польского правительства в изгнании Томаша Арчишевского, находившегося в Лондоне. Тот опасался, что правда об изнасилованиях повредит имиджу Польши. И вот, она сама напросилась.
Скорее всего, набирающий обороты скандал будет иметь далеко идущие последствия. Счет за сексуальные и другие преступления против мирного населения Германии могут получить американцы, французы и англичане.
В американских концлагерях для немецких военнопленных только за 1945 год от голода и болезней умерло более миллиона человек
Бесславные ублюдки
Накануне дипломатического скандала в Германии вышла книга «Когда пришли солдаты». Профессор истории Мириам Гебхардт привела там факты и цифры, на которые не закроешь глаза. Согласно только задокументированным свидетельствам, американцы подвергли сексуальному насилию 190 тысяч немок, а британцы и французы - более ста тысяч. Многие случаи, особенно касающиеся издевательств над детьми, настолько вопиющие, что Гебхардт вообще не решилась включить их в работу.
Американским военнослужащим, отправлявшимся на другой континент, обещали «эротическое приключение», и именно эту «миссию» они выполняли с особым рвением. Ко всему прочему, для дискриминированных в США негров европейское «приключение» стало способом «отомстить белым», - пытается объяснить действия союзников на оккупированной территории специалист по истории Второй мировой войны профессор Мэри Робертс из университета Висконсина.
В Антверпене фашистов держали в клетках зоопарка, но хотя бы кормили и поили
Лагерная пыль
По завершении боевых действий в плен к англо-американским войскам попало более четырех миллионов немецких вояк, однако союзническое командование отчиталось всего о трех миллионах.
Первый послевоенный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр в свое время спрашивал представителей госдепартамента США: «Куда делись 1,5 миллиона пленных? Почему они не вернулись домой?» Вашингтон до сих пор не дал ответа. Канадский исследователь Джеймс Бак считает, что эти немцы были уничтожены в лагерях смерти, созданных американцами. Известно, что на территории самой Германии было открыто 19 лагерей. Впрочем, «лагерь» - название не совсем подходящее. Скорее - загон.
Не было даже тентов, лишь изгородь из колючей проволоки вокруг поля, скоро превратившегося в болото, - вспоминал бывший солдат вермахта Михаэль Прибке, содержавшийся в лагере у Кобленца. - Все узники спали под дождем, на ветру, лежа в грязи, как свиньи. Иногда привозили еду - давали по картофелине в день. Позже я встретил своего дядю, и он рассказал: а знаешь, в Берлине русские кормили немцев кашей из своих полевых кухонь.
Во всех лагерях условия содержания были абсолютно одинаковыми.
Туалетами служили просто бревна, брошенные поверх канав, выкопанных у изгородей из колючей проволоки. Но из-за слабости люди не могли до них добраться и ходили на землю. Скоро многие из нас так ослабли, что не могли даже снять штаны, - вспоминает о своем лагере на Рейне рядовой Георг Вейс. - Но недостаток воды был хуже всего. По трое с половиной суток у нас не бывало воды вообще. Мы пили свою мочу...
Христианская святыня Монте-Кассино...
То же о своей жизни в лагере Гота вспоминает капрал Гельмут Либих: «Однажды ночью пошел дождь, и стенки норы, вырытой в песчаном грунте для укрытия, обрушились на людей. Они были так слабы, что задохнулись прежде, чем к ним подоспели на помощь товарищи».
Командующий союзническими войсками в северо-западной Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр был прекрасно осведомлен о положении пленных, но считал расточительством тратить продовольствие на немцев. Однако у экономии не было никаких причин. Адъютант Эйзенхауэра по особым вопросам генерал Эверет Хаджес посетил склады в Напле и Марселе и докладывал: «Припасов больше, чем мы сможем когда-либо использовать. Простираются в пределах видимости».
Через какое-то время американцы стали готовиться к возвращению домой и начали передачу пленных союзникам. Часть лагерей перешла к французам, часть - к англичанам.
...была разрушена марокканцами до основания
Когда я приехал принимать командование в Дитерсхайм, я не сразу понял, что нахожусь в лагере. Перед нами была только грязная земля, населенная живыми скелетами, некоторые из которых умирали прямо на моих глазах, - рассказал капитан Жюльен Бойль. - Особенно меня поразили дети с голодными кругами енотов вокруг глаз и безжизненным взором. Все женщины из-за раздувшихся животов казались беременными.
По рассказам экс-заключенных Рейнберга, последним действием американцев перед приходом англичан было заравнивание одной секции лагеря бульдозером, причем многие ослабшие узники не могли покинуть своих нор.
Новые хозяева оказались не намного лучше. В своей книге «Немцы под британцами» Патриция Михан рассказывает о буднях Британского исполнительного филиала, где она работала секретарем с 1945 по 1950 год:
«Почти 40 000 немцев в возрасте от 16 до 70 лет были арестованы и помещены в концентрационные лагеря и Центры прямого допроса, где к ним применялись зловещие методы третьей степени - жгли глаза прожекторами и держали в морозильных камерах.
Казни шли каждый день. В конце концов расстрелы были сочтены слишком дорогими, повешение - слишком долгим; Британский исполнительный филиал запросил разрешение на использование гильотины, обеспечивающей шесть казней за 14 минут. Первым был казнен тринадцатилетний мальчик после находки у него портрета Адольфа Гитлера».
Британский персонал подвергался наказаниям за любое общение с покоренной нацией.
Не было ни улыбок, ни игры с детьми, ни предложений еды или сладостей. Англичане и немцы ездили в разных экипажах и вагонах, но сексуальное насилие над немецкими фрау при этом не возбранялось. В итоге, когда в июле 1951 года британская администрация закончила свою деятельность и вернулась домой, 80 процентов немок страдали от венерических заболеваний.
Именно эти факты грозится обнародовать Вильгельм Холтофф.
Французский экспедиционный корпус гумьеров...
Звериная жестокость
К демаршу министерства иностранных дел Германии присоединилась Национальная ассоциация жертв «мароккината». Организация получила свое название в честь зверств на территории Италии и Германии, которые с 1943 по 1945 год совершал французский экспедиционный корпус, где служили гумьеры - представители туземных племен Марокко.
Этим подразделением войск союзников только во время освобождения Италии от гитлеровцев были изнасилованы как минимум 80 тысяч женщин, - выступил с оценкой масштабов случившегося президент ассоциации Эмилиано Сиотти.
Историки считают, что ведомые французскими офицерами марокканцы намного превзошли в своей жестокости даже фашистов. Рапорты сопровождавших корпус английских и американских офицеров подробно описывают, как гумьеры прямо на улицах насилуют женщин, маленьких девочек и мальчиков-подростков. Мужчин, которые посмели вступиться за своих жен и детей, убивали с особой жестокостью, часто кастрируя и тоже насилуя. Дошло до того, что партизаны некоторых областей Италии прекратили воевать с немцами и начали спасать окружающие села и деревни от марокканцев.
...под присмотром американских союзников изнасиловал в Италии более 80 тысяч женщин и детей
Одно из самых жутких деяний марокканских гумьеров в Европе - история освобождения от немецких войск местечка Монте-Кассино. Командовавший экспедиционным корпусом «Сражающейся Франции» генерал Альфонс Жюэн решил стимулировать своих подчиненных и произнес перед ними речь: «Солдаты! Вы боретесь не за свободу своей земли. На этот раз я говорю вам: если вы выиграете битву, то для вас будут лучшие в мире дома, женщины и вино. Пятьдесят часов после победы вы будете абсолютно свободны в своих действиях. Никто не накажет вас потом, что бы вы ни совершили!»
Марокканцы с криками во славу Пророка пошли в бой и 14 мая 1944 года захватили это древнее аббатство центральной Италии.
Североафриканские солдаты насиловали женщин группами по два или три человека, но у нас также собраны показания женщин, изнасилованных 100, 200 и даже 300 солдатами, - рассказывает Эмилиано Сиотти.
Марокканцы выбирали для групповых изнасилований наиболее красивых девушек. К каждой из них выстраивались очереди. Так, двух сестер - 18-летнюю Марию и 15-летнюю Лючию изнасиловали более 200 гумьеров каждую. Младшая сестра умерла от полученных травм, старшая сошла с ума.
В больнице города Сиены союзники изнасиловали 24 девочек в возрасте от 12 до 14 лет, - вспоминает архиепископ Тоскабелли. - А в городе Эспериа марокканцы надругались над всем женским населением старше пяти лет. Священник местной церкви Санта-Мария-ди-Эсперия, дон Альберто Террилли попытался остановить их. Его схватили, привязали к дереву и насиловали нескольких часов, после чего он умер.
В июне 1944 года глава Ватикана Папа Пий XII отправил протест генералу Шарлю де Голлю, в котором изложил просьбу принять меры к насильникам и ввести в Рим христианские войска. В ответ он получил заверения о сердечном сочувствии и письмо, объясняющее, что «отличающиеся слабой моралью итальянские женщины сами провоцируют мусульман-марокканцев».
Ничего не напоминает? Теми же словами в Европе совсем недавно объясняли поведение мигрантов по отношению к местным женщинам. Мол, фрау и мадемуазель сами виноваты. Неужели они так и не извлекли никаких уроков?
Не очень афишируется, что пока во французском сопротивлении с фашистами сражалось около 25 тысяч человек, в армии вермахта служило более 100 тысяч французов. Но самыми "страшными врагами" Франции стали француженки, которые “водились” с немцами. Когда немцы отступали, здоровые мужики и молодые парни демонстрировали свой патриотизм, преследуя предательниц. Их обривали наголо, водили обнаженными по улицам на потеху толпе, обливали помоями; их детям, прижитым от немцев, тоже осталось клеймо на всю жизнь…
Сейчас, согласно опросам, значительное большинство французов убеждены, что их страна куда больше постаралась ради победы над фашизмом, чем Россия, которая вообще «неизвестно на чьей стороне и воевала».
Почва для такой дикой исторической аберрации была создана не в последнюю очередь «охотой на ведьм» в те первые послевоенные месяцы. То было время всенародного ликования и не менее гнусного всеобщего сведения счетов с самыми слабыми.
На импровизированных лобных местах женщинам брили шевелюру и рисовали на оголенной коже фашистскую свастику. Их, обнаженных или полуобнаженных, выставляли на всеобщее обозрение, под проклятия, плевки, пощечины, грязные шутки. Многие тогда не перенесли унижения и кончали жизнь самоубийством. Под аплодисменты и гиканье толпы.
У многих французов отлегло от сердца, когда по улицам городов и сел под общее улюлюканье и под конвоем из добровольцев - среди них было немало тех, кто служил и Петену - повели наголо стриженных женщин. Если мужчины не могут защитить своих женщин, самое малое, что они могут сделать, - не уничтожать их попреками.
Национальное унижение французы стали смывать методом, напоминающим «дедовщину» в армии. Тебя унизили - ты выбрал кого послабее и унижаешь его. Еще более жестоко. Тогда тебе полегчает.
После войны некоторых префектов наказали за излишнее рвение. Но далеко не всех. Генсек бордоской префектуры Морис Папон, эшелонами отправлявший евреев в немецкие концлагеря, после войны продолжал успешно взбираться по бюрократической лестнице и дослужился до парижской префектуры (и в порыве патриотического долга в буквальном смысле топил алжирцев в Сене), а затем и до министра бюджета при Валери Жискар д"Эстене.
Лишь пару лет назад до Папона добралось правосудие, да и то как-то робко. После войны таких, как Папон, зачисляли чуть ли не в «золотой фонд» отечественного чиновничества, способного четко выполнять свои аппаратные функции. И не виноваты они, что в их задачу входила отправка человеческого материала в газовые камеры Освенцима и печи Дахау. Зато решалась эта задача эффективно и споро.
По формированию железнодорожных составов или графику движения поездов претензии есть? Нет? Так в чем дело? Папоны - прекрасные организаторы, ими гордиться надо! Вот и носил Папон с гордостью Орден Почетного легиона и десятки других наград.
Действительно, к чему связываться с префектами? Тем более что потом почти каждого могут спросить: а сам-то ты зачем так рьяно выполнял эти префектурные распоряжения?
Парикмахерский спецназ Ля Резистанс в деле
А как относиться к тому, что член ФКП с полувековым стажем, бывший глава группки партизан под Безансоном, а потом неизменный мэр своей деревушки обвинил в клевете тех, кто напомнил ему, как в 1944 он арестовал, насиловал и истязал трех девушек «за связь с фашистами».
Как реагировать французам, когда в популярной телепередаче участвует немецкая писательница Габриэла Витткоп, «в прошлой жизни», как выясняется, звавшаяся Габриель Менардо, которую осудили и обрили по ложному обвинению в том, что она спала с немецким солдатом. На поверку оказалось - солдат был прогрессивный дезертир-антифашист, к тому же... гомосексуалист, как, впрочем, и она сама.
Или Эмиль Луи. Тот самый, кто замешан в убийстве группы беспомощных пациенток психиатрической больницы. На одном из допросов он рассказал, как трех его сестер партизаны увели и обрили на главной площади города. Но кто обратил внимание на его детское воспоминание? Тогда он поклялся отомстить. И отомстил. Не партизанам - всему обществу.
Совесть Франции по-прежнему ранена. Время не вылечило ее. Может, не все французы знают об этом, не все отдают себе в этом отчет. Травматическая, постыдная аура остается. Только французы, похоже, не знают, что с этим делать. Не знают, например, что нельзя отмахнуться от судьбы той женщины, что сорок лет после публичной экзекуции жила в полузаточении в Сен-Флуре под не то охраной, не то защитой членов семьи. Одиночество, молчание. Она была словно вычеркнута из списков живых.
Виржили в своей книге насчитал таких «вражин народа» около 20 тысяч. В общем потоке смешались доносчицы, проститутки, богемные женщины, наивные влюбленные и просто жертвы ревности или оговоров.
На самом деле их было - и автор исследования это признает - куда больше. Просто большинство «стриженых» хранило обет молчания, не вспоминая о черной странице своей биографии. Да и тогдашним самодеятельным парикмахерам-энтузиастам не к лицу теперь вспоминать о своих «подвигах», которые вряд ли сделают им честь.
Книга Фабриса Виржили «Стриженые женщины после Освобождения» не стала бестселлером. Она прошла мимо рафинированной критики и публики, желающей забыть короткий, но страшный период Средневековья, постигший Францию сразу после Второй мировой. Когда, очнувшись от фашистской оккупации и всеобщего коллаборационизма, страна стала искать виновных своего позора.
Подобные вещи имели место и в Норвегии.
Во время войны под эгидой SS осуществлялась программа под названием «Родники жизни» по улучшению генофонда германской нации. Беременные или уже родившие детей норвежки (имевшие интрижки с немецкими солдатами) могли родить детей в клиниках, в которых рожали жены немецких офицеров, и жить вдали от упреков родственников и косых взглядов знакомых.
Предварительно женщины и дети проходили медицинский осмотр, после чего снимались их антропометрические показатели, на основании чего делались выводы, представляют ли они интерес в рамках данной программы.
После окончания войны им пришлось несладко… Некоторых матерей лишили родительских прав, многих детей необоснованно признавали умственно отсталыми. Уже много позже те, кто прошел через этот кошмар, судились с норвежским правительством, но проиграли… И это на родине нобелевской премии мира...
Михаил Калмыков, Свободная пресса
