«ВСЕ ДЛЯ ДЕЛА – НИЧЕГО ДЛЯ СЕБЯ»
Братья РябушинскиеКто такие Рябушинские?
Что мы знаем о них? Сколько их было, один или несколько?
Ну, положим, особняк на малой Никитской постройки Шехтеля,
в котором позже жил Горький, у всех на слуху и на виду.
А дальше?
Итак – братья Рябушинские.
А было их восемь, невероятно талантливых, оставивших неизгладимый след в истории русского меценатства, воистину государственных людей.
Дед их, Михаил Яковлев, уроженец Ребушинской слободы Калужской губернии, прошел путь от бобылей (не имеющих надела крестьян) до купца второй гильдии, это про него будет сказано: «Думается, что лиц, обладавших 1000 рублями, имелось много тысяч, но создавших из них в течение сорока лет работы 2’000’000 рублей, очень немного, и они своим счетом едва ли заполнят один десяток». У Михаила Яковлева была железная воля, соединенная с мировоззрением хозяйственного мужика: «ВСЕ ДЛЯ ДЕЛА – НИЧЕГО ДЛЯ СЕБЯ» , – скажет он, и это станет девизом рода Рябушинских.
В 1820 году он подаст прошение об изменении фамилии Яковлев на фамилию Ребушинский, позже ставшую Рябушинский. К детям относился сурово, книжного воспитания не признавал, считая, что лучший учитель – жизнь. Как-то раз, услышав в доме звуки скрипки, разыскал на чердаке второго сына – Павла – с инструментом в руках.
Бедная скрипка тут же была разбита о стропила: «Я тебе покажу это бесовское занятие! Ты – купец! Ты – Рябушинский».
Сын после этого и думать не смел продолжать свои тайные уроки у какого-то нищего француза. После разорения 1812 года, как всегда бывает после сильных общественных потрясений, русское общество переживает период религиозных исканий. В московском купечестве эти искания вылились в усиленный переход из господствующей церкви в старообрядчество.
«Не крепко то, что неправдой взято. Не удержишь, да и души своей не соблюдешь». Так закладывались устои рода Рябушинских.
Сын его, Павел Михайлович, во многом походил на отца, превосходя его умом и талантом. Воспитывался дома, без всякой системы, с пятнадцати лет работал в лавке отца, постигая тайны ведения бухгалтерских книг. Самостоятельно изучил мануфактурное дело и мог замещать отца при устройстве фабрик в Калужской губернии. Историю со скрипкой в детстве мы уже знаем. Но это увлечение не прошло бесследно. Павел Михайлович очень полюбил театр и часто принимал у себя актеров Малого театра. Он был счастлив в браке, и все восемь его сыновей составляют гордость России, ибо были они созидателями по духу своему.
После смерти отца, Павла Михайловича, главой клана стал старший сын, Павел Павлович, перед авторитетом которого всегда беспрекословно склонялись все младшие братья и сестры. Потрясающая внутрисемейная дисциплина! Павел прославился как миллионщик-политик, которого ненавидели и царица, и большевики. Идеолог молодой российской буржуазии, Павел Павлович воевал и с правительством.
На одном из выступлений он вдруг выкрикнул: «Одна надежда, что наша великая страна сумеет пережить свое маленькое правительство!» На обеде в честь приехавшего в Москву премьер-министра Павел поднимает тост не за правительство, как требовалось по протоколу, а за русский народ. Городской глава в бешенстве: «Московских купцов мало жгли в пятом году, они еще не образумились. Вот дворяне - им въехали порядочно, они и протрезвились». «Странная и своеобразная фигура – этот московский миллионер, – пишут о нем «Биржевые ведомости» (15 июня 1915 года), – нечто среднее между старообрядческим начетчиком и английским дельцом. Находясь в самой гуще политической борьбы и прекрасно понимая неизбежность смуты, он не только продолжает развивать дело, но и призывает к этому и других».
«Мы знаем, что естественное развитие жизни пойдет своим чередом.
И к сожалению, оно жестоко покарает тех, кто нарушает экономические законы.
Поэтому, господа, мы поневоле вынуждены ждать. Это катастрофа, этот финансово-экономический провал будет для России неизбежен, если мы уже не находимся перед катастрофой. И тогда, когда она станет для всех очевидной, только тогда почувствуют, что шли по неверному пути.
Мы чувствуем, что то, о чем я сейчас говорю, является неизбежным, но, к сожалению, нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло уже друзей народа, членов разных там комитетов и советов, чтобы они опомнились. В этот трудный момент, когда надвигается смутное время, все живые культурные силы должны образовать одну дружную семью. Люди торговые, надо спасать землю русскую!» Раздается гром аплодисментов. Это случилось 3 августа 1917 года в Богословской аудитории МГУ, на открытии Всероссийского торгово-промышленного съезда.
По проекту архитектора Шехтеля в Москве на Путинках строится типография Рябушинских в стиле модерн. Павел Павлович издает газету «Утро». В апреле 1907 года он в административном порядке высылается из Москвы за то, что газета «Утро», несмотря на сделанное неоднократно предупреждение, продолжала держаться противоправительственного направления. Телеграмма брата Дмитрия: «Узнали сегодня об административной тяжкой каре, которая тебя постигла.
Выражаем глубокое уважение к твоему твердому и благородному образу действий». А в сентябре Павел уже приступает к изданию своей новой и получившей широкую известность газеты «Утро России». В канун мировой войны на деньги Павла Павловича было снаряжена экспедиция на поиски радия. Вопрос о поиске радия поднял в 1909 году В.И.Вернадский. Осенью 1913 года в особняке Павла на Пречистенке, в присутствии деловых людей, Вернадский прочел доклад о радии и его возможных месторождениях в России. В эмиграцию Павел Павлович приехал уже больным. Прожил совсем немного и скончался во Франции от туберкулеза в 1924 году на 51-м году жизни.
Следующим за Павлом по старшинству шел Сергей. Помимо активного участия в промышленно-банковской жизни семьи, Сергей Павлович имел и единоличное дело. Это, во-первых, Институт педагогики на Рогожках. Он был оснащен новейшими по тем временам методиками и техническими средствами. Об этом мало кто знает, потому что большевики прикрыли это начинание сразу после прихода их к власти. А во-вторых, и это главное, на окраине тогдашней Москвы Сергей вместе с братом Степаном за шесть месяцев (!) на основе Акционерного Московского общества (АМО) создают небольшой автомобильный завод – первый в России. Причем производство устроено таким образом, что при минимальной реорганизации автомобильный завод может производить авиатехнику. Ныне этот завод называется заводом им. И.А.Лихачева. Но на этом таланты Сергея Павловича не кончаются. Он был еще и очень неплохим художником-анималистом. Сам Репин рекомендовал его передвижникам. Рябушинский и выставлялся с ними, и организовывал выставки, и, конечно же, меценатствовал. А также он возглавлял Московский клуб автомобилистов и Московское общество воздухоплавания. Удивительно, что именно эти люди, будучи столпами староверчества, уловили совсем слабые веяния завтрашнего дня: самолет, автомобиль, спорт, туризм. Кстати, следующий брат, Владимир, возглавлял Российское общество по туризму.
«Учился я в Гейдельберге. Оставалось 2–3 семестра, но меня съедала тоска по родине. Несмотря на то, что каждые каникулы я ездил домой, я не выдержал и, махнув рукой на докторат, попросил отца разрешить мне вернуться.
Впрочем, войдя в семейное дело, Владимир скоро восстанавливает свою репутацию. Член Правления Московского банка, Московской городской думы, а также один из главных работников «Товарищества мануфактур П.М. Рябушинского с сыновьями», Владимир представлял собой талантливый и органичный сплав банкира и промышленника, и вдруг... С началом Первой мировой войны, оставив все, он уходит добровольцем на германский фронт. Был ранен в грудь навылет. Удостоен Георгия 4-й степени. Пишет работу об устройстве укрепительных сооружений. Революция застала его в действующей армии. Далее – он командир сформированного им автомобильного отряда в армии Врангеля.
Митрополит Вениамин рассказывал, как в 20-м году к нему бросился офицер с большой темно-русой бородой. «Владыка, я не принадлежу господствующей церкви. Я – старообрядец. Но почитаю и православную иерархию. Благословите! Моя фамилия – Рябушинский. – И сразу, без всякого предисловия, каким-то срывающимся голосом сказал: – Владыка! Мы погибаем, мы такие же большевики, как и они».
А затем наступила парижская эмиграция. Попытки вернуться к семейному делу безрезультатны. В 1925 году Владимир организовал общество «Икона», председателем которого и состоял до кончины. Он публикует десятки статей о русской иконе и истории религии в России. У Владимира Павловича есть замечательный труд под названием «Сравнение языков», где он исследует шесть языков, которыми владел в совершенстве: латинский, греческий, итальянский, французский, русский и английский.
К месту добавить, что Геродота он читал в подлиннике, на древнегреческом. Вот такой вот купчишка! Когда Германия напала на Советский Союз, в эмигрантских кругах распространились слухи о составлении списков имущества, оставленного в России, с расчетом на успехи немецкой армии. Затея эта не понравилась Владимиру. Сохранилось его письмо брату Степану: «Мы, Рябушинские, продолжая традиции незабвенного Паши, должны сейчас думать не о себе, а о России. Если когда-либо настанет необходимость, мы прекрасно вспомним, что нам принадлежало и, конечно же, как честные люди, что мы должны. Сейчас же вся наша энергия должна быть направлена к тому, чтобы поскорее принять участие в работе на пользу русского народа, а на каком месте придется работать – на то воля Божья».
С начала Второй мировой войны, особенно после оккупации нацистами Франции, жизнь русских эмигрантов стала еще тяжелее. Но сотрудничеством с фашистским режимом ни один из Рябушинских себя не запятнал. Владимир Павлович умер в Париже в 1955 году в возрасте 83-х лет.
А теперь поговорим о владельце того самого особняка на Малой Никитской Степане Павловиче. К сожалению, внутреннее убранство особняка претерпело изменения. В парящую, воздушную замысловатость модерна Горький, последний владелец особняка, в прямом смысле въехал с большевистской прямотой.
Но остались нетронутыми фасады и сад, посаженный еще при жизни.
Степан Павлович остался в русской истории не только и не столько как предприниматель, активно работающий в семейном бизнесе, но прежде всего как коллекционер. Только по каталогам Третьяковской галереи, куда после революции перешла часть собрания, значится пятьдесят семь икон XIII–XVII веков, принадлежащих Степану. Наиболее ценные находились в храмах Рогожского кладбища, с которыми тесно была связана жизнь собирателя. Сюда он передал икону Богоматери Одигитрии Смоленской, которую после реставрации 1812 года запрещалось, как наиболее ценный памятник старины, переносить из одного храма в другой. Уже одной коллекции было бы довольно, но Рябушинские есть Рябушинские, и масштаб их деятельности воистину впечатляет. В марте 1905 года старший брат, Павел Павлович, будучи председателем старообрядческой общины Рогожского кладбища, покупает участок в 3-м Ушаковском переулке и жертвует эти земли на строительство храма Покрова Пресвятой Богородицы. Далее в дело вступает Степан. Он не только жертвует колоссальные суммы на постройку храма: весь иконостас, представляющий огромную художественную и археологическую ценность, состоит из подлинных древних икон из собрания Степана Павловича. Он становится председателем Остоженской старообрядческой общины. В 1998 году храм восстановлен. Поразительны все-таки эти старообрядцы Рябушинские, жившие в стиле модерн и обгонявшие время. В эмиграции Степан сотрудничал с Владимиром в обществе «Икона», написал работу по реставрации икон и умер в 1942 году в Италии в возрасте 68-ми лет.
Николая Павловича дома звали Николаша. Он считался беспутным и никчемным человеком. Если хотели братья укорить друг друга за неразумность, то говорили: «Ну я понимаю, если бы это Николаша сделал, но ты-то!» Николай действительно прожил богемную жизнь с купеческим размахом. Семейное дело его не интересовало: он сразу же вышел из него, забрав свою долю капитала. По духовному завещанию отца ему причиталось 400 тысяч рублей. Получив их, в течение трех месяцев прокутил чуть ли не половину. Главной статьей расходов явилась певица кафе-шантана Фажет. Одних драгоценностей он купил ей на 45 тысяч рублей, не считая роскошных обедов и катаний на лихачах. Юноша срочно был взят под контроль родственников. На деньги, получаемые от братьев, он побывал в самых экзотических странах – Японии, Гонконге, охотился на фазанов в Китае. Современники относились к нему по-разному. Одни считали, что он был неординарен, другие видели в нем заурядного купчишку. Но в нем была заложена несомненная талантливость. Он пишет рассказы и повести в модном декадентском стиле. А вот выдержка из письма Лансере-Бенуа: «Рябушинский побывал у нас всех, всем как личность очень не понравился, пшют, ужасно надушенный, до вечера пахло в комнатах, смесь наивности и хвастовства». Бенуа поначалу увидел в молодом Николае Рябушинском олицетворение золотого тельца, на поклон к которому вынуждено идти высокое искусство. В письме Сомову он пишет: «Принужден ожидать нашего нового мецената. Вчера он побывал здесь на огромном автомобиле. Хорош ваш Рябушинский! У нас теперь такое безрыбье, что даже этот вздутый моллюск может сойти за рыбу. Почему мы так и не получили нашего Третьякова, нашего Мамонтова!» А Николаша тем временем в Петровском парке строит изящную виллу под названием «Черный лебедь» (архитектор все тот же Шехтель) и наслаждается обществом богемных гостей.
Но Николай не был бы Рябушинским, если бы жизнь его ограничилась только блажью да пирушками. В январе 1905 года выходит в свет журнал «Золотое руно». «В грозное время мы вступаем в путь, кругом кипит водоворот обновляющей жизни. Мы не отрицаем ни одной из задач современности, но мы твердо верим, что жить без красоты нельзя. Вместе со свободными учреждениями надо завоевать для наших потомков подлинное, ярко озаренное солнцем творчество. Во имя той же грядущей жизни мы, искатели «Золотого руна», развертываем наше знамя!» Редактор и издатель – Николай Павлович Рябушинский. В журнале печатались Бунин, Бальмонт, Андрей Белый, Блок, Волошин.
Журнал Николая Рябушинского в течение нескольких лет был признанным центром русского символизма. Из воспоминаний современника: «Николашу, как называли его в Москве, всерьез не принимали, но он оказался хитрее своих братьев, так как прожил все на родине». И несмотря на это, умудрился безбедно жить в Париже, в войну отсиделся в Монте-Карло и скончался в 1951 году в возрасте 74-х лет.
Михаилу Павловичу было два года, когда родители привели его на открытие промышленно-художественной выставки.
Оркестром дирижировал сам Антон Рубинштейн. С младенчества Михаил Рябушинский очень чутко воспринимал красоту. В двадцать лет он начинает собирать коллекцию живописи, которая сделала его самым знаменитым из братьев. В отличие от Павла, Николая, Дмитрия, бывших всегда на виду и слывших возмутителями спокойствия, он находился постоянно в тени. Серьезные банкиры не любят известности. Богатство обязывало относиться ко всему осторожно и солидно.
Счета из книжных магазинов свидетельствуют, что только в 1910–1911 годах он приобрел изданий по искусству на несколько тысяч рублей. Потомок калужских мужиков сумел стать знатоком искусства, но и хватку сохранил. Через Валентина Серова, меценатом которого он был, сделал предложение жене художника Врубеля выслать в Москву неоконченную картину «Демон». Родственники Врубеля назначили за эту работу две тысячи рублей. Рябушинский предлагает уступить за тысячу. Из письма госпожи Забеллы-Врубель: «Имея в виду беспомощность художника, потерявшего зрение, и глубокую потрясенность его жены тяжелыми жизненными невзгодами, может, Вы получили бы большое нравственное удовлетворение, разделив уступку пополам, то есть заплатив за картину тысячу пятьсот рублей». Михаил Рябушинский отправил чек на… тысячу рублей. В тридцать лет он – директор Харьковского земельного и Московского коммерческого банков. Дело и искусство так переплелись в жизни Михаила, что опись картин его коллекции была обнаружена среди бумаг Московского коммерческого банка.
В 1909 году он покупает у Саввы Морозова роскошный особняк на Спиридоньевской (архитектор Шехтель) и перевозит туда свою коллекцию. В том же году, вдохновленный примером бескорыстного служения отечественной культуре Павла Михайловича Третьякова, публично заявляет, что со временем передаст свое собрание Москве. В архиве Третьяковской галереи сохранился любопытный документ под названием «Картины и рисунки из собрания М.П.Рябушинского, принятые на временное хранение. Составлено 13 ноября 1917 года». 35 живописных работ отдал он под опеку национального музея, спасая их от смутного времени.
Верные себе, Рябушинские не покладая рук действуют. В период их харьковской жизни основывают мощный Юго-Центральный банк с филиалами в Одессе, Екатеринославле, Киеве. Они были уверены в том, что большевики – это ненадолго. И когда в эмиграции в 1924 году умирает Павел, руководство западными капиталами ложится на плечи Михаила. Ему 44 года. Он основал в Лондоне «Вестерн Банк». Из письма Сергея к Михаилу: «За пять лет нашего пребывания за границей нами потеряно 400 тысяч фунтов стерлингов. Осталось 100 тысяч. Возникновение наших дел имело случайный характер. Чего стоит весьма пагубное фантастическое решение открывать отделение во всех частях света для захвата мировой суконной торговли.
Взяв на себя лидерство, ты принял тяжелую моральную ответственность: нас не погубить и не опозорить в деловом смысле». Михаил – Сергею: «Собери братьев и пусть решают, выгнать меня из дела или нет». По требованию братьев Михаил закрыл все американские дела, реорганизовал Французский банк, попросил лишь не трогать «Вестерн Банк», предмет его гордости. Однако экономическая депрессия свела на нет все титанические усилия и полностью разорила мощную династию. А в это время в России газеты затрубили: «Сенсация! Найдены сокровища Рябушинского». В доме Михаила в Спиридоньевском расположился Бухарский дом просвещения. При перестановке шкафов был обнаружен тайник, а в нем сорок живописных работ русских художников – Брюллов, Тропинин, Серов, Врубель, Бакст, Репин, мраморный бюст Гюго работы Гогена, восточный фарфор.
В 1937 году Михаил пишет брату Николаю из Лондона: «Ты знаешь, Николаша, что мне не хватает… Еда в хорошем ресторане, жизнь и путешествия в хорошей гостинице, тратить сколько хочу, не считая, сколько у меня в кармане… Жить в определенных рамках – это убивает всякую радость».
А вот письмо 1945 года – опять же Николаю: «Материально мои дела были очень плохи. Постепенно шел в этом отношении вниз. И вот однажды, с Божьей помощью, я посмотрел в окно антиквара.
Решил войти. Спросил, могу я взять образец старинного чайного сервиза (Рокихам). Антиквар согласился. Я поехал на басе в Вест-Энд, Бонд-стрит, вошел в известный антикварный магазин и предложил сервиз по образцу и моим сертификациям… Бондский антиквар купил.
Я заработал свою первую комиссию – два с половиной английских фунта. Это было свыше трех лет назад. С тех времен дело у меня пошло и стало развиваться, я продолжаю как агент по старине и искусству. В душе моей удовлетворение, что я люблю свою работу. И встал на ноги опять, без всякой помощи со стороны».
Еще позже Михаил скажет: «Не нужно думать, что благословение Божье только в богатстве. Многих из нас когда-то Господь благословил богатством, а сейчас бедностью и даже нищетой. Это благословение, думается, еще выше». Михаил Павлович дожил до 80-ти лет и умер в Лондоне в больнице для бедных.
Декабрь 1903 года. Сенсационное сообщение о том, что американцы братья Райт подняли в воздух аппарат тяжелее воздуха. В один из осенних дней 1904 года к преподавателю Практической Академии коммерческих наук Николаю Егоровичу Жуковскому, крупнейшему ученому в области аэродинамики, подошел 22-летний слушатель Дмитрий Рябушинский и предложил свою семейную усадьбу Кучино (ныне город Жуковский) для создания аэродинамической лаборатории. Так появилась первая в Европе лаборатория по аэродинамике.
Вскоре сотрудничество с Жуковским распалось, и все исследования проходили под руководством Дмитрия. В1916 году в Кучино испытали безоткатное орудие системы «ракета в пушке», положившее начало современной реактивной артиллерии. Свою долю капитала Дмитрий из дела не изымал, но и в семейном бизнесе никак не участвовал, целиком посвятив себя науке. Когда был объявлен «красный террор», почти все Рябушинские перебрались в Харьков, занятый немцами, где у них был семейный банк. Вся их торгово-промышленная собственность была национализирована. В Харькове они пытаются восстановить фирму.
Вспоминает дочь Дмитрия Александра. Ей было семь лет, когда в их дом в Кучино, где был институт, ворвались красные. «С опущенными на глаза кепками, они топтали клавиши рояля, стреляли в хрустальные люстры и рвали портьеры на портянки». Самого Дмитрия Павловича в этот момент дома не было – он отлучился по делам в Москву.
После этого случая Рябушинский отправляет семью в Харьков, а сам остается, пытаясь спасти свое детище. «Я остался, чтобы защитить институт. Я отправился в учреждение, возглавляемое Луначарским, и говорил с профессором Московского университета астрономом Штернбергом, членом компартии. Мы говорили с ним довольно-таки откровенно.
И помнится, что на мое замечание, что мои братья, организуя и развивая национальную промышленность, освобождают ее от иностранной зависимости и, следовательно, содействуют повышению уровня жизни всего населения, он ответил: «Мы сделаем это гораздо лучше». Мое предложение национализировать аэродинамический институт было принято.
Я был назначен временно исполняющим обязанности заведующего». Институт был сохранен.
В разгар «красного террора» Дмитрий Павлович попросил командировку в Данию. «Приехав в Данию, я был радушно принят директором метеорологического института Лакуром и знаменитым физиком Нильсом Бором».
В Россию Рябушинский не вернулся. За границей он продолжал заниматься наукой, был избран членом-корреспондентом Французской Академии наук, преподавал в Сорбонне, основал научно-философское общество и Общество охраны русских культурных ценностей за рубежом. Он умер 80-летним стариком с эмигрантским паспортом, так и не пожелав сменить гражданство.
Самый младший из братьев, Федор Павлович, тоже не полностью отдавал себя торгово-промышленному делу. Он оставил о себе память как инициатор и организатор научной экспедиции на Камчатку. С целью лучшего ознакомления с Сибирью он пригласил А.А. Ивановского прочесть ему полный курс географии, антропологии и этнографии Сибири. Федор Павлович отнесся к этому курсу с необычайным интересом, немедленно приобретал рекомендуемые ему книги, карты и атласы. И в конце концов у него составилась обширная библиотека по Сибири.
Впервой половине курса он очень заинтересовался Алтаем. Занимаясь восточными окраинами, он был абсолютно поражен, насколько не изучена Камчатка, полуостров размером с Пруссию. Он стал деятельно готовить Камчатскую экспедицию. Дело оказалось сложным, потому что ни литературы, ни карт толком не было.
Тем не менее первая Русская исследовательская экспедиция на Камчатку состоялась и была весьма успешной. Федор Павлович потратил на нее 200 тысяч рублей.
Он мечтал покрыть сетью экспедиций всю Сибирь, выделяя на эти цели по 100 тысяч рублей в год. Он не успел осуществить этот план, равно как и план в отношении Алтая.
Но он успел установить сеть метеостанций на полуострове. Федор Павлович Рябушинский скончался от туберкулеза в 1910 году. Было ему всего 25 лет.
Век с четвертью простояло воистину гениальное древо Рябушинских. Всего три поколения, а сколько сделано для России! Но и Россия была для них всё. В эмиграции братья Рябушинские, самое молодое и самое талантливое поколение, не стали глупее или менее деловиты. Они так и не научились жить для себя. Просто лишились почвы, и все потеряло смысл. Прозорливость, с которой ими воспринимались текущие события, поражает. Михаил Рябушинский писал: «Мы переживаем трагическое время. Декабрь 16-го года в истории России оставит память противоположности интересов родины и правительства. Темно будущее. Американцы взяли наши деньги, опутали нас колоссальными долгами, несметно обогатились. Расчетный центр перейдет из Лондона в Нью-Йорк. У них нет науки, искусства, культуры в европейском смысле, они купят у побежденных стран их национальные музеи, за громадные оклады сманят к себе художников, ученых, деловых людей и создадут себе то, чего им не хватало. В России же, при анархии, нашей ближайшей целью будет сохранить по возможности все то, что уцелеет, и снова начать работу».
Древо срубили под корень. Но остались фабрики, заводы, храмы, банки, архитектурные творения, созданные по их идеям и на их средства, осталась коллекция икон, составляющая основу фонда Третьяковской галереи, живописные полотна, отданные музеям России. А в основе всего впитанное с молоком матери: «Все для дела – ничего для себя».
Виолетта Седова, Журнал "ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ", № 1 – 2003
Фамилию Рябушинский Михаил получил лишь в 1820 г. по названию слободы Рябушинской Боровского уезда, где и родился купец. Кстати, в документах до 50-х годов XIX века фамилия писалась через «е» - Ребушинские.
Пожар и разорение в Москве в 1812 г. подорвали финансовое благосостояние Михаила, и 10 лет ему даже пришлось числиться мещанином. Но в 1824 г. Рябушинский вновь вступает в московское купечество 3-й гильдии с капиталом 8 тыс. рублей.
Умер Михаил Яковлевич в 1858 г., оставив троим сыновьям капитал в 2 млн. рублей. Старший сын Иван и младший Василий оказались неспособными к купеческому делу, и среднему сыну Павлу (1820–1899 гг.) пришлось взять отцовское дело в свои руки.
Получив в наследство торговое дело и несколько мелких текстильных мануфактур, Павел вместе с братом Василием «для упрочения фабричного производства» в 1867 г. основывает торговый дом «П. и В. братья Рябушинские». Вскоре братья покупают в Тверской губернии большую текстильную фабрику, ставшую впоследствии основой их экономического могущества. В 1887 г. фабрика была реорганизована в акционерное общество с уставным капиталом 2 млн. рублей. В начале 1890-х годов там работало около 2300 рабочих. К концу века производство на фабрике возросло почти вдвое, и в 1899 г. объем товарной продукции составлял 3,7 млн. рублей по сравнению с 2 млн. рублей в 1894 г.
В первом браке Павел Михайлович Рябушинский не имел сыновей, что стало официальной причиной его развода в 1859 г. В 1870 г. Павел снова женится на дочери крупного петербургского хлеботорговца Александре Степановне Овсянниковой. С 1871 по 1892 г. в семье родилось 16 детей, трое из которых умерли в младенчестве. До совершеннолетия же дожили восемь сыновей и пять дочерей.
Среди дочерей от этого брака наиболее известны Елизавета (р. 1878), выданная замуж за хлопчатобумажного фабриканта А. Г. Карпова, и Евфимия (р. 1881), ставшая женой «суконного короля» В. В. Носова, дама-патронесса, меценатка, близкая к кругу художественной интеллигенции начала XX века.
Умирая, Павел Михайлович оставил своим восьмерым сыновьям капитал свыше 20 млн. рублей.
Наибольшую деловую активность из братьев Рябушинских проявил Павел Павлович. Павел и Владимир Рябушинские в 1901 г. сумели захватить контроль над одним из крупнейших ипотечных банков России - Харьковским земельным. В 1912 г. они же организовали акционерный Московский коммерческий банк. К 1917 г. основной капитал банка Рябушинских составлял 25 млн. рублей, а по объему ресурсов он занимал 13-е место в списке крупнейших банков России.
В дополнение к существовавшей при Павле Михайловиче текстильной фабрике строится новая фабрика. По всей России Рябушинскими была раскинута сеть собственных торговых отделений, где сбывались ткани с их фабрики. Управление фирмой находилось в руках трех братьев - Павла, Степана и Сергея, а паи на общую сумму 5 млн. рублей, чтобы не допустить их перехода в руки конкурентов, были разделены между членами семейства.
В годы Первой мировой войны Рябушинские, используя возросшую мощь своего Московского банка, повели настоящее наступление на промышленный рынок. Как вспоминал М. П. Рябушинский, их вдохновил пример петроградских банков, которые «быстро и энергично стали покрывать всю Россию целой сетью отделений, через образовавшиеся каналы стали сосредоточивать колоссальные суммы и на собранные деньги создавать и развивать промышленность согласно своим планам».
Сразу же после Февральской революции Павел Рябушинский активно включился в политическую борьбу. 19 марта 1917 г. Первым Всероссийским торгово-промышленным съездом Павел был избран руководителем Союза промышленников.
На открывшемся 3 августа 1917 г. Втором Всероссийском торгово-промышленном съезде П. П. Рябушинский в своем выступлении указал на слабость Временного правительства и, раскритиковав его экономическую политику, обратил внимание на несостоятельность хлебной монополии. «Она не в состоянии дать тех результатов, которых от нее ожидают. Она разрушила лишь торговый аппарат», - констатировал Павел Павлович. Далее он сказал: «Мы чувствуем, что то, о чем я говорю, является неизбежным. Но, к сожалению, нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лжедрузей народа, членов разных комитетов и советов, чтобы они опомнились».
Будучи опытным пропагандистом, В. И. Ленин выхватил фразу Рябушинского из контекста и объявил, что-де Рябушинские хотят задавить русский народ «костлявой рукой голода». При советской власти полный текст речи П. П. Рябушинского можно было получить лишь в спецхране, да и то при наличии специального отношения. А вот цитата Ленина, явно «передергивающего карты», кочевала из книги в книгу и попала даже в школьные учебники. В результате до 1991 г. Рябушинские представлялись нам жадными негодяями, мечтавшими уморить народ голодом.
Павлу Рябушинскому оставалось лишь бежать в Крым, а в ноябре 1920 г. вместе с врангелевской армией отплыть из Севастополя в Константинополь. Скончался он в 1924 г. на Лазурном берегу.
Любопытно, что в особняке Павла Рябушинского в Москве на Малой Никитской Сталин велел поселить вернувшегося из Капри (Италия) «великого пролетарского писателя Максима Горького».
Полной противоположностью Павлу стал его младший брат Николай, родившийся в 1877 г. Сразу же после смерти отца Николай отделился от братьев и получил свою долю наследства. Для начала он отправился в кругосветное путешествие. Николай даже побывал в племени каннибалов в Новой Гвинее и пил вино из кубка, сделанного из черепа съеденного племенем врага. Вернувшись в Москву, Николай стал швырять деньги направо и налево. Так, на певичку Фажетт из французского ресторана «Омон» в Камергерском переулке он потратил 200 тыс. рублей. Поэтому братья добились в 1901 г. установления опеки над Николаем, которая длилась до 1905 г.
В 1905 г. Николай вроде бы исправился, он стал редактором-издателем выходившего в 1906–1909 гг. литературно-художественного журнала «Золотое Руно». Журнал этот наряду с издававшимся В. Я. Брюсовым журналом «Весы» стал в Москве вторым органом символистского направления в искусстве. В нем публиковались статьи Брюсова, Андрея Белого, Вячеслава Иванова; затем их сменила «петербургская компания» - А. Блок, Г. Чулков, Л. Андреев и др.
В Москве в Петровском парке Николай в 1907 г. строит роскошную виллу «Черный Лебедь», в отделке которой принимают участие лучшие художники России. На вилле постоянно собирается московская богема, дамы полусвета и неудовлетворенные личной жизнью молодые купчихи.
По Москве циркулируют слухи об оргиях и скандалах в «Черном Лебеде». Причем в прессе сплетни перемежаются с полицейскими протоколами и репортажами из залов суда. Вот, к примеру, в 1910 г. купец Просолов выследил свою молодую жену в ресторане «Стреляна» в компании с Николаем Рябушинским. Ревнивый купец, не раздумывая, выхватил «бульдог» и разрядил барабан в красотку. Находившийся рядом Рябушинский подхватил купчиху на руки и отнес в свой шикарный автомобиль, но по дороге в больницу она скончалась. Состоялся суд, на котором Николай выступал свидетелем. Судья не преминул осведомиться, в каких отношениях с ним состояла жертва. Николай ответил:
В дружеских. Она просто бывала в моем доме, там весело, красиво и интересно…
Что же там такого интересного? - не унимался судья.
В моем доме все интересно, - ответил Рябушинский. - Мои картины, мой фарфор, да, наконец, я сам. Мои привычки интересны.
В конце концов, «Черный Лебедь», а главное, огромные карточные долги разорили Николая. Он остепенился и летом 1913 г. женился на дочери профессора Перуджинского университета Фернанде Роччи, уехав к ней в Париж. Там на вырученные от продажи имущества в России деньги Николай открыл роскошный антикварный магазин, где продавались российские художественные древности. Рябушинский быстро освоился в этом новом для себя предприятии, и дела его вскоре пошли в гору.
Николай Рябушинский. во Франции не стал миллионером, но его состояния хватало на безбедную жизнь. Каждые несколько лет он менял жен, причем последний раз женился уже за 70 лет. Умер он в Ницце в 1951 г.
И вот мы подходим к самому интересному для нас брату Дмитрию (1882–1962 гг.). С юных лет Дмитрию претила коммерция, и лезть в политиканы или плейбои, подобно братьям, ему не хотелось. В силу этого он поступил в Московский университет и с блеском окончил его физико-математический факультет.
Рябушинские периодически скупали старинные подмосковные усадьбы. Так, например, до сих пор сохранились двухэтажное здание и два флигеля в усадьбе Рябушинских в Никольском-Прозоровском в 8 км от станции Катуар Савеловской железной дороги. Усадьба начала строиться еще в XVIII веке генерал-фельдмаршалом А. А. Прозоровским. Дмитрию Павловичу же досталась менее богатая усадьба Кучино, рядом с современным городом Железнодорожный. Трехэтажный барский особняк был построен в начале XIX века помещиком Н. Г. Рюминым.
В Кучино в 1904 г. Дмитрий Павлович основывает частный аэродинамический институт. Там строится большой двухэтажный корпус, где имелась нормально функционирующая аэродинамическая труба. В том же году Рябушинский строит в усадьбе малую электростанцию, а затем в 1911–1912 гг. - более мощную, сохранившуюся до наших дней.
Наряду с чисто академическими исследованиями Дмитрий Павлович создает в Кучино и опытные образцы вооружения. Летом 1916 г. в Аэродинамическом институте было изготовлено и испытано первое в России безоткатное орудие. Некоторые наши авторы утверждают, что это было и первое в мире безоткатное орудие. Последнее утверждение довольно спорно, и, чтобы оценить роль Д. П. Рябушинского, нам придется выяснить, что такое безоткатное орудие, тем более что, к сожалению, четкая классификация таких орудий отсутствует в отечественной литературе, как открытой, так и закрытой.
С появлением огнестрельного оружия появилась проблема отката ствола. Инженеры столетиями безуспешно создавали различные противооткатные устройства, но закон сохранения количества движения неумолим - чем больше дульная энергия, тем сильнее был откат.
Полностью проблему отката удалось решить только в начале XX века с появлением безоткатных (динамореактивных) орудий - ДРП.
Принцип действия таких орудий прост - импульс тела (масса, умноженная на скорость) снаряда после выстрела должен равняться импульсу тела газов, образовавшихся при сгорании порохового заряда, вылетающих назад через отверстие в казенной части ствола.
До настоящего времени на вооружении армий мира были приняты следующие системы ДРП:
1. С открытой трубой.
2. С уширенной каморой.
3. С перфорированной гильзой.
4. С инертной массой.
5. С камерой высокого давления.
Стволы в большинстве своем были гладкие, хотя встречались и нарезные, в том числе для снарядов с готовыми выступами.
Коротко охарактеризую основные системы ДРП. Канал системы с открытой трубой гладкий, цилиндрический, постоянного диаметра. Давление газов в канале мало - 10–20 кг/см2. Поэтому ствол системы называют ненагруженный. Толщина ствола мала. Ствол технологичен и очень дешев. Но открытая труба имеет и много недостатков - малая начальная скорость снаряда (30–115 м/с), большой выброс несгоревших частиц пороха и т. д.
Примеры системы «открытая труба» - противотанковые гранатометы «Оффенрор» и «Панцершрен» (Германия), «Базука» (США), РПГ-2 (СССР) и др.
В системах с уширенной каморой начальная скорость снарядов довольно высокая, но давление в канале невысоко - 450–600 кг/см2, выброс несгоревших частиц невелик. Классическими примерами таких безоткатных орудий могут служить советские системы 107-мм Б-11 и 82-мм Б-10. Стрельба из этих гладкоствольных орудий ведется оперенными снарядами. Сопло у этих систем вообще отсутствует.
ДРП с перфорированной гильзой имеют зарядную камору бутылочной формы, обеспечивающей солидный зазор между стенками каморы и гильзы. Суммарная площадь отверстий в гильзе в 2–3 раза больше площади критического отверстия сопла.
Классические примеры таких систем - американские пушки 57-мм М-18 и 75-мм М-20. Начальная скорость снарядов 305–365 м/с, ведущие пояски снарядов имеют готовые нарезы.
ДРП с инертной массой характеризуется тем, что вместе с пороховыми газами назад отбрасывается инертная масса. Первоначально в качестве инертной массы использовался так называемый «фиктивный» снаряд, то есть болванка, равная по весу боевому снаряду. Часто инертной массой служила тяжелая гильза. После 1945 г. инертной массой служила пластмасса и другие материалы, распадающиеся на мелкие частицы после вылета из орудия. Примером таких послевоенных орудий могут быть гранатометы Р-27 (Чехословакия) и «Панцерфауст-3» (ФРГ).
В ДРП с каморой высокого давления пороховой заряд сгорает во внутренней каморе при давлении 2000–3000 кг/см2, а снаряд находится во внешней каморе, где давление не превышает 300 кг/см2.
ДРП с каморой высокого давления были известны еще в 1920-х годах. Современный пример - шведский гранатомет «Миниман».
Отмечу, что основная цель всех перечисленных ухищрений - широкая камора, перфорированная гильза и камора высокого давления - снизить нагрузку на ствол.
Боюсь, что эти азы теории навеяли скуку на многих читателей, но без них невозможно разобраться в устройстве орудий Рябушинского и его самозваного наследника Курчевского.
Так кто же первым в мире создал безоткатное орудие? Американские историки называют своего соотечественника инженера К. Дэвиса, сконструировавшего в 1911 г. безоткатное орудие, представлявшее собой длинную трубу. Пороховой заряд помещался посередине, с одной стороны от заряда в канале находился боевой снаряд, а с другой - фиктивный, в качестве которого иногда применялась картечь. То есть Дэвис использовал принцип «инертной массы». ВМФ США заказал несколько 2-, 6- и 12-фунтовых пушек Дэвиса. Любопытно, что стрельбу из 2-фунтовой пушки Дэвиса с длиной ствола в 3 м и весом 30 кг можно было вести с плеча (другой вопрос, насколько это было удобно стрелку).
Конструкция Дэвиса была крайне неудачной, и после изготовления нескольких опытных орудий в США работы в этом направлении прекратились.
С началом Первой мировой войны параллельно и независимо друг от друга в России и во Франции появляются опытные образцы примитивных авиационных орудий, также созданные по принципу «инертной массы». Так, в конце 1914 г. - начале 1915 г. полковник русской армии Гельвих создал и испытал стрельбой два образца безоткатных пушек с инертной массой. 76-мм безоткатная пушка имела короткий гладкий ствол, глухо закрытый с казенной части. Вес ствола составил 33 кг. Пушка заряжалась с дула на земле и могла сделать только один выстрел в воздухе. Стрельба велась картечью, точнее, готовыми поражающими элементами - цилиндрами толщиной 12 мм и длиной 12 мм. Инертным телом служил ствол, который после выстрела летел назад, а затем спускался на автоматически раскрывающемся парашюте.
47-мм пушка Гельвиха была нарезная двуствольная. Для ее создания Морское ведомство передало Гельвиху два тела 47-мм пушки Гочкиса. При выстреле боевой снаряд летел вперед, а фиктивный снаряд летел назад. Стрельба велась штатными морскими 47-мм осколочными снарядами с 8секундной дистанционной трубкой.
Так что Рябушинского можно справедливо назвать создателем достаточно широко распространенного типа безоткатных орудий со схемой «свободная труба».
70-мм пушка Рябушинского имела гладкий ненагруженный ствол с толщиной стенок всего 2,5 мм и весила всего 7 кг, ствол был помещен на легкую складную треногу.
Снаряд калиберный массой 3 кг, заряжание производилось с казенной части. Патрон унитарный, заряд помещался в гильзу из сгорающей ткани с деревянным или цинковым поддоном. Дальность стрельбы была невелика, всего 300 метров, но для позиционной войны этого хватало. Дальность стрельбы многих бомбометов того времени вообще не превышала 300 м.
26 октября 1916 г. на заседании Артиллерийского комитета ГАУ была рассмотрена документация Рябушинского, и в июне 1917 г. на Главном артиллерийском полигоне (под Петроградом) начались полигонные испытания пушки Рябушинского. Но революция не дала возможности довести пушку до войсковых испытаний.
Кроме того, Дмитрий Павлович провел исследования и испытания безоткатной пушки с инертной массой (кстати, это его термин из доклада 20 декабря 1916 г. на заседании Московского математического общества) и реактивного снаряда с соплом Лаваля. Профиль сопла был рассчитан так, что поток газов из пороховой камеры втекал в него с дозвуковой скоростью, а вытекал со сверхзвуковой. Это позволяло существенно увеличить тягу двигателя.
В годы Гражданской войны Д. П. Рябушинскому пришлось эмигрировать. Дмитрий Павлович с 1922 г. - доктор физико-математических наук Парижского университета, с 1935 г. - член-корреспондент Французской академии наук. Данных о работах Рябушинского над безоткатными орудиями во Франции нет. Позволю себе предположить, что это было связано с нежеланием создавать подобные орудия в стране - потенциальном противнике России. Дмитрий Павлович прожил долгую жизнь и умер в Париже в 1962 г.
Примечания:
Иловайский Д. И. Собиратели Руси. С. 61.
Троицкая летопись. - М. - Л.: 1950. С. 468 (6916 г.).
Надеюсь, читатель поймет, что я вовсе не осуждаю Михаила Яковлевича. Советская власть, бесспорно, сделала много хорошего, но во многом она попыталась уничтожить тысячелетние традиции Руси. Мужчина, стремящийся получить богатое приданое, - не мещанин и тунеядец, а настоящий хозяин, заботящийся о своих детях и внуках. Риторический вопрос: что больше укрепляет авторитет жены в семье - большое приданое или 10-классное образование или диплом инженераэлектрика? Тем более что чинить проводку все равно придется не «инженеру-электрику», а мужу - экономисту, юристу, историку и т. п. Отцы семейства в XIX в., выталкивавшие дочерей за дверь без приданого, считались отпетыми негодяями, а при советской власти - чуть ли не героями: я, мол, начинал с нуля, и пусть она с нуля начинает.
Материалы по истории СССР. Т. VI. Документы по истории монополистического капитализма в России. - М., 1959. С. 629.
Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Документы и материалы. Ч. 1. - М.-Л., 1957. С. 201.
В литературе встречаются различные определения термина ДРП. В официальном же издании «Словарь ракетных и артиллерийских терминов» (М., 1989 г.) его нет вообще. Мы же будем считать ДРП и «безоткатное орудие» синонимами, как их считали в 1930-х годах.
Рябушинских долгое время, особенно в советской истории, относили к классу угнетателей, к купцам-кровопийцам. Что, собственно, и не удивительно, принимая во внимание общее отношение в советское время к капиталистическим элементам, существовавшим в царской России.
Спустя почти сто лет, основываясь на сущностной эволюции исторической науки и мировоззрения, мы иначе смотрим на деятельность одной из самых выдающихся промышленных династий - династий филантропов, меценатов и двигателей экономического развития Российской империи.
Часть первая. Предприниматели
Начало истории династии Рябушинских относит нас к концу XVIII - началу XIX века. Первый представитель семьи - Михаил Яковлевич - был крестьянином Калужской губернии. Приехав в Москву, в 16 лет, после четырехлетнего обучения, он записался в московской 3-й гильдии купцы. Молодой коммерсант женился на дочери владельца одного из кожевенных производств Москвы - Евфимии Скворцовой. Не стоит думать, что удачный брак и лег в основу будущего экономического состояния Рябушинских. История все расставила по своим местам.
Отечественная война 1812 года и пожар в Москве привели к тому, что Михаил Яковлевич был вынужден подать рапорт о выходе из купеческого сословия по неутешительному состоянию своих дел. Но уже через 12 лет московский мещанин Михаил Яковлевич Ребушинский (нет, это не опечатка, а изначальный вариант фамилии) объявляет о капитале в 8000 рублей и вновь записывается в 3-ю купеческую гильдию.
Вопрос № 1. Почему - Ребушинский?
Этимология фамилии довольна проста. Ребушинская - так называлась родная слобода первых предпринимателей. Написание же через «я», а не через «е» утвердилось куда позднее - к концу жизни Михаила Яковлевича.
В конце 20-х годов XIX века семейство обладало состоянием порядка 27 тысяч рублей, а к середине столетия в пяти лавках продавались шерстяные ткани 40 видов - от «армяка» до неведомой «лянзи вульзи». Годовое производство собственной фабрики Ребушинских составляет около 50 тысяч рублей серебром, но, что важно, эта фабрика предоставляла 185 рабочих мест. Вот оно - простое, но амбициозное начало будущей промышленной империи.
Вопрос № 2. В чем секрет династии?
Один из уроков, которые можно извлечь из деятельности первого Рябушинского, - связь производства с исторической родиной и ориентация на потребности местного населения. Две мануфактуры, основанные в Калужской губернии, имели развитые связи с сельскими ткачами, там же располагалась раздаточная контора, поставлявшая местным крестьянам пряжу.
Двум наследникам, Павлу и Василию, достался огромный капитал в 2 миллиона рублей, и они сумели распорядиться им с умом. В 1867 году в Москве открылся торговый дом «П. и В. Братья Рябушинские».
1870-е годы - пик расцвета предпринимательской и, что немаловажно для понимания образа главного представителя фамилии, общественной деятельности Павла Рябушинского. После смерти Василия в 1885 году он остался единоличным владельцем капитала и решает учредить акционерное предприятие.
Вопрос 3. Акционерное предприятие.
Форма организации капитала братьев Рябушинских - товарищество на паях. Основной капитал предприятия в 2 миллиона рублей акциями был разделен на 2 тысячи паев по тысяче рублей соответственно. Паи являлись именными, и продать их не члену товарищества можно было только в том случае, если желающих приобрести права не было среди числа совладельцев. Этот довольно простой принцип позволял пресечь попытки приобрести конкурентами контрольный пакет, а также делал предприятие устойчивым.
Вскоре текстильное товарищество стало к тому же одним из ведущих банковских учреждений купеческой столицы. Вышневолоцкие фабрики стали не просто заметной, но знаковой величиной в хлопчатобумажной промышленности.
Павел Рябушинский, бесспорно, одна из ведущих фигур русской экономики имперского периода, но его имя остается в анналах истории еще по одной значимой причине.
Часть вторая. Филантроп
«Нашей главной целью была не нажива, а само дело»
М.П. Рябушинский
Все члены семьи Рябушинских были старообрядцами, а потому общехристианское сочувствие к классам, финансово не обеспеченным, не могло не оказаться в ценностном мировоззрении фамилии. К тому же, к религиозной философии добавилась рациональная купеческая, заключавшаяся в осознании ответственности предпринимателя за развитие страны, культуры и народа. Рябушинские не были наставниками в прямом значении этого слова, но их образ жизни и деятельность стали примером для целых поколений предпринимателей, как больших, так и малых.
«Богатство обязывает»
П.П. Рябушинский
Старший из сыновей, Павел, был не чужд искусства, хотя и обладал математическим складом ума. В его подмосковном имении сохранилось собрание полотен русских художников. Михаил Павлович Рябушинский также оставил после себя собрание картин западноевропейских, японских, китайских и русских художников, в числе которых знаменитый «Демон» М.А. Врубеля, этюды и работы И.Е. Репина, И.И. Левитана, Н.К. Рериха, В.А.Серова. Многие представители семьи собирали библиотеки, помогали молодым художникам открывать собственные выставки и оказывали сильное влияние на течение культурной жизни России на рубеже XIX - XX веков. Менторский подход покровителя чем-то похож на работу современных бизнес-наставников: они знакомят с нужными людьми, поддерживают финансово, но чаще связями.
Осенью 1891 года в России начался голод, охвативший Черноземье и Среднее Поволжье. Павел Рябушинский не остался в стороне и открыл в родовом доме в Голутвинском переулке народную столовую, а позднее и приют для вдов и сирот купеческого и мещанского сословий, разоренных и не надеявшихся на помощь государства. Оказал полную поддержку Рябушинский также и еще одной столовой, в Спасо-Глинищевском переулке, в доме Человеколюбивого общества. Духовное завещание Павла Михайловича обеспечивало бесплатное кормление в народной столовой трехсот человек ежедневно.
Оглядываясь в прошлое нашей страны и наблюдая за развитием его настоящего, какой совет можно дать современным предпринимателям? Почему те же Рябушинские достойны стать учителями тех, кто в современности двигает состав по экономическим рельсам России?
Ответил на этот вопрос Юрий Александрович Петров - доктор исторических наук, директор Института российской истории РАН, автор более 170 научных трудов. Сфера его научных интересов - экономическая история, российская буржуазия, банковское дело и частное предпринимательство. Его монография о семье Рябушинских может по праву считаться лучшей работой, посвященной изучению династии выдающихся промышленников, сыгравших столь заметную роль в истории Отечества.
«Часто употребляют имена Третьяковых, Рябушинских, Морозовых как некий набор общеизвестных знаков, и всем, должно быть, ясно, что за ними стоит меценатство, благотворительность, филантропия. Но что недооценивается в их деятельности, так это ее экономический аспект, т.е. что они сделали для России. Созидательный фактор остается в тени, а он и является главным заветом этих предпринимателей. Они обустраивали Россию на промышленный лад. Если проехать по центральным областям, то можно среди сельских пейзажей вдруг заметить «острова» фабричных зданий и труб, к сожалению, сейчас редко продолжающих действовать. Предприниматели прошлого создавали в аграрной стране промышленные оазисы, выпускали продукцию - ткани, в которую одевалась вся крестьянская Россия. Они тем самым создавали огромное количество рабочих мест для бывших крестьян, выводили Россию на новый индустриальный уровень развития. Они созидали, они строили - чего сейчас в нашей стране остро не хватает. Не достает в современных предпринимателях креативного начала. Я имею в виду не строительство торгово-развлекательных комплексов, где продают китайскую продукцию. Это лишь средство обогащения, но экономике страны и, значит, твоему народу это не дает ничего. Всегда говорил и сейчас повторю, что инвестиции в собственную экономику - вот первоочередная задача российских предпринимателей, наших современных Рябушинских».
Инвестиции в собственную экономику - вот первоочередная задача российских предпринимателей, наших современных Рябушинских
«Не просто торговля, а затем вывоз заработанных денег на Запад и безбедное проживание там. В их деятельности, как и в деятельности сотен других, была не до конца осознанная, но глубокая патриотическая мысль. Они себя ощущали частью этого мужицкого мира, и сами были «из мужиков», из крестьян, а потому, давая работу сотням тысяч таких же людей, какими они были в прошлом поколении, помогали народу подняться и обрести новую форму благосостояния. Лучшие из них последовательно заботились о народе: строили не только фабрики, но и общежития, ясли, детские учреждения, бани, дома культуры, создавали всю социальную инфраструктуру. Их отличала осознанная жизненная позиция: думать не только о своей мошне, но и о народе, из которого ты вышел и благодаря которому процветаешь».
Их отличала осознанная жизненная позиция: думать не только о своей мошне, но и о народе, из которого ты вышел и благодаря которому процветаешь.
Мы привыкли думать, что наставничество и филантропия - это заимствованные западные тенденции, Но так ли это? Обращаясь к великой русской истории и её «золотому веку» - XIX столетию, можно увидеть, что традиция промышленников и крупных деятелей - лучших людей своей эпохи - помогать и поддерживать сферы образования и искусства существовала как одна из основных ценностей Российской империи. Национальный ресурсный центр наставничества МЕНТОРИ вместе с Российским историческим обществом подготовили серию материалов, посвященных известным русским меценатам и филантропам, благодаря усилиям которых было открыто множество новых имён, обогатились мировая культура и история.
Текст: Ольга Давыдова
В Российской империи семейные династии купцов и промышленни-ков, накапливавших миллионные состояния от поколения к поколению, не были редкостью. Но если большинство замыкалось в одной отрасли, то Рябушинские смело брались за любое новое дело, сулившее перспективы. И им самим, и России. И если б не мировая война и революции, то сегодня о Рябушинских говорили бы как об основателях отечественного автопрома. И того, что позже, уже в другой России, получит бюрократическую аббревиатуру ВПК, в просторечии — «оборонка».
(публикуется с сокращениями)
Происхождение: монастырско-крестьянское
Род российских текстильных магнатов и финансовых баронов, «владельцев заводов, газет, пароходов» происходил из «экономических» крестьян, то есть бывших монастырских, ставших «государственными» после секуляризации церковных земель. Родоначальник династии, «огосударствленный» крестьянин Михайла, сын Дениса Яковлева, родился в 1787 году в Ребушинской слободе Пафнутьево-Боровского монастыря Калужской губернии. Двенадцати лет он был отдан «в учение», а уже в 16 лет подросток объявился в Москве, где сразу записался в купцы третьей гильдии.
Было это в 1802 году, для записи в купеческие гильдии нужно было предъявить некий капитал, и скорее всего, деньжатами Ми-хаилу помог старший брат Артемий Яковлев , торговавший в Го-стином дворе. Вскоре молодой человек обзавелся и «московской пропиской», и собственным стартовым капиталом — он женился на дочке хозяина кожевенной фабрики. После чего Михаил Яков-лев открыл в том же Гостином дворе собственную лавку, взятую в аренду у прежнего хозяина, а затем выкупленную.
Однако развернуться новоиспеченному «резиденту» помешали обстоятельства форс-мажорные — началась Отечественная война 1812 года. Все его планы сгорели в московском пожаре. И после изгнания из Москвы наполеоновских войск разорившийся пред-приниматель подал в Купеческую управу прошение о переводе его из купеческого сословия в мещанское. В переводе на нынешний язык — из ИЧП в наемные работники. Но уже спустя несколько лет смекалистый и деловитый приказчик настолько понравился хозя-ину — купцу Сорокованову, что тот, не имея прямых наследников, на старости лет передал свое дело способному «топ-менеджеру».
А в 1820 году Яковлев сделал еще один ответственный шаг — вступил в сообщество старообрядцев, к которым тогда принадлежала вся элита московского купечества. Конечно, это не способствовало улучшению отношений с Русской право-славной церковью, но зато молодой предприниматель сразу же об-завелся связями в деловом мире Первопрестольной — да такими, о каких мог только мечтать.
Приняв новую фамилию — по названию родной слободы, мещанин Михаил Яковлевич Ребушинский (первая гласная в фамилии изменилась только с середины поза-прошлого века) в самом конце 1823 года во второй раз записался в купцы третьей гильдии. На сей раз без проблем представив сви-детельство о наличии у него полагавшегося по такому случаю ка-питала — в 8 тысяч рублей.
Вот теперь ему представился шанс показать себя — и Ребушин-ский воспользовался им на все сто. До своей смерти в 1858 году он успел основать одну ткацкую мануфактуру в Москве и еще две — на родине, в Калужской губернии. А в 1856-м расширил московское производство, построив в Голутвинском переулке одну из первых в Российской империи ткацкую фабрику «полного цикла».
Cвоим наследникам — двум дочерям и трем сыновьям, Ивану, Пав-лу и Василию, — бывший «экономический крестьянин» оставил в наследство капитал уже миллионный. А точнее, более 2 млн ру-блей — сумму по тем временам огромную. Хотя старший сын Иван от семейного дела был «отставлен» (поскольку ослушался отца и женился по собственному выбору) и, получив свою долю наслед-ства, до конца жизни вел собственную торговлю.
Средний сын, Павел, при жизни отца перечить его воле не стал и женился «на ком положено» — на богатой купеческой дочке.
У них родилось шесть дочерей и один сын, умерший в младенче-стве, но крепкой, истинно старообрядческой семьи не получилось.
Павел и Василий Рябушинские
жили и вели семейное дело в мире и согласии. Они продали свою лавку в Гостином дворе и превратились из торговцев в товаропроизводителей, хотя их компания формально называлась «Торговый дом П. и В. Рябушинских». Павел, более подкованный в экономике и «менеджмен-те» (азы того и другого он изучал в лавке дяди Артемия и на отцовских мануфактурах), отвечал за производство. А Василий, более склонный к финансам, — за реализацию товара.
Однако вскоре старший брат решил ликвидировать отцовские мануфактуры, а на вырученные деньги купить крупную действую-щую бумагопрядильную фабрику в Тверской губернии, близ Вы-шнего Волочка. В дальнейшем старший Рябушинский намеревался превратить фабрику в передовое предприятие. Младший брат при-нял идею старшего в штыки, и в 1869 году Павел был вынужден покупать мануфактуру на собственные деньги.
Время показало, что прав был старший. Уже на следующий год после покупки Вышневолоцкой мануфактуры ее продукция по-лучила золотую медаль на очередной Всероссийской выставке. Спустя пять лет там же были построены еще две мануфактуры — красильно-отбельная и ткацкая. К началу 1880-х продукция бра-тьев Рябушинских была известна всей России, а фирма получила право изображать на своих товарах государственный герб.
После смерти брата в 1885 году Павел Рябушинский акциониро-вал компанию — теперь она называлась «Товарищество мануфак-тур П. М. Рябушинского с сыновьями», имела 2 млн рублей устав-ного капитала и второе по величине текстильное предприятие в центре России (после Тверской мануфактуры Морозовых). Това-рищество занималось и финансовыми операциями и стало одним из ведущих кредитно-финансовых учреждений Москвы.
О человеческих качествах Павла Рябушинского говорит следу-ющий факт. Когда в 1855 году вышел указ, запрещавший старооб-рядцам записываться в купцы, глава фирмы остался верен своим религиозным убеждениям и выпи-сался из купеческой гильдии, став, подобно отцу, московским ме-щанином. А вернулся в гильдию, только отыскав соответствующую юридическую лазейку (в ряде го-родов, в частности в портовом Ельце, сохранялись некоторые при-вилегии — там в купечество записывали и старообрядцев).
Финансово-промышленная империя
Павел Михайлович Рябушинский скончался в декабре 1899 года, не дожив до 80-летнего юбилея всего несколько месяцев. По заве-щанию его жене отошел дом в Малом Харитоньевском переулке. 8 тысяч рублей получили духовник и лакей, ухаживавший за боль-ным хозяином. А основной капитал в 20 млн рублей был поделен поровну между восемью сыновьями — Павлом, Сергеем, Владимиром, Степаном, Николаем, Михаилом, Дмитрием и Федором.
Николай, Дмитрий и Федор семейным бизнесом не занимались, и об их судьбах — чуть ниже. А два старших брата, Павел и Сер-гей, возглавили текстильное производство — к тому времени одно из крупнейших в Российской империи.
К началу Первой мировой войны на комбинате под Вышним Волочком (там предприятию принадлежали лесные угодья площадью 40 тысяч десятин, вновь построенные лесопильный и стекольный заводы, а также выку-пленная у прежних хозяев Окуловская писчебумажная фабрика) работало 4,5 тысячи рабочих, а ежегодный оборот составлял 8 млн рублей.
Не помешал развитию производства даже пожар, случив-шийся через год после смерти отца и уничтоживший большую часть корпусов. Благодаря страховке, внутренним резервам и, самое главное, кипучей энергии Павла Рябушинского-младшего, фа-брику удалось вернуть в строй в рекордные сроки.
Владимир и Михаил Рябушинские всерьез занялись финансо-вой составляющей растущей на глазах «братской» империи, кото-рой теперь точнее подошло бы название «торгово-промышленно--финансовой». Основанный в 1902 году «Банкирский дом братьев Рябушинских» (знаменитый тем, что был первым и единствен-ным частным банком в России, публиковавшим свои ежемесячные и годовые отчеты) десятилетием позже был преобразован в акционерный коммерческий Московский банк с основным капиталом 25 млн рублей.
Банк занимал 13-е место среди финансовых учреждений Российской империи, а его знаменитое здание в стиле мо-дерн на Биржевой площади в Москве, построенное по проекту Фе-дора Шехтеля, стало символом процветания и мощи финансовой империи Рябушинских.
В начале прошлого века она приросла еще и Харьковским зе-мельным банком. В 1901 году, после трагического самоубийства прежнего владельца, «финансового гения» Алексея Алчевского, банк — третье по величине акционерное ипотечное учреждение в стране — возглавил 21-летний Михаил Рябушинский.
Тогда же семейный клан Рябушинских, накопив огромные капиталы, начинает активно инвестировать их в самые разнообраз-ные сферы экономики. Накануне Первой мировой войны товарищество купило Гаврилов-Ямскую льняную мануфактуру и основало крупнейшую экспортную компанию — Русское акционерное льнопромышленное общество (с основным капиталом 1 млн рублей), на долю которого приходилось около пятой части всего российского льняного бизнеса.
А Сергей и Степан Рябушинские, выступив пионерами российского автопрома, уже после начала войны — в 1916-м — основали Товарищество Московского автомобильного завода (АМО), предполагая наладить на нем производ-ство грузовиков для армии по лицензии итальянской компании FIAT. И лишь по независящим от братьев причинам — вызванного войной железнодорожного паралича на западе империи — заказан-ные в Швеции и Соединенных Штатах станки так и не поступили в Россию. Основанный Рябушинскими московский автозавод зара-ботал только после 1917 года, получив имя своего первого совет-ского директора — Лихачева.
Продолжали выпускать продукцию в советское время и два дру-гих предприятия, созданные братьями Рябушинскими до револю-ции и благополучно дожившие до наших дней. Это Рыбинский ма-шиностроительный завод (ныне АО «Рыбинские моторы») и Ме-ханический завод в подмосковных Филях (ныне ГПНЦ им. Хруничева — кузница отечественной космической техники). А Москва благодаря Степану Рябушинскому украсилась очередным архитек-турным шедевром — знаменитым особняком в стиле модерн у Ни-китских Ворот (по проекту того же Шехтеля), в котором проживал Максим Горький.
Война не дала реализоваться еще одному амбициозному пла-ну Рябушинских — созданию «лесной империи» под эгидой Обще-ства «Русский Север». В том же 1916 году братья купили одно из крупнейших российских лесопильных предприятий — Беломор-ские заводы в Архангельской губернии, но дальше дело не пошло.
А еще в сферу интересов известно-го московского семейного клана в начале прошлого века входили бакинские нефтепромыслы (Рябушинские владели паями в другой «братской» компании — Нобелей) и освоение северных нефтяных месторождений в районе Ухты (и радиевых на востоке), горнодобывающая промышленность и машиностроительные предприятия на Урале и в Поволжье, зо-лотодобыча, судостроение…
Хождение капитала в политику
Тон в семейном бизнесе задавал Павел Павлович Рябушинский , состояние которого в 1916 году оценивалось в 4,3 млн рублей, а го-довой доход составлял более 300 тысяч рублей. (Для сравнения: годовое жалованье самых высокопоставленных царских сановни-ков тогда не превышало 25-30 тысяч рублей.) К началу Первой мировой войны это уже был не только один из богатейших людей Российской империи, но и известный политик — выразитель инте-ресов крупной российской буржуазии, стоявшей в оппозиции са-модержавию и желавшей «революции сверху» (в качестве стреми-тельно надвигавшейся на Россию «революции снизу»).
Глава финансово-промышленной империи на свои средства из-давал оппозиционные газеты (от старообрядческой «Народной газе-ты» до либерального «Утра России») и создавал общественные орга-низации и целые политические партии. После поддержки «Союзом 17 октября» столыпинской программы «успокоения» России — с по-мощью репрессивных военно-полевых судов — Рябушинский по-рвал с «октябристами».
Осудив «всякий кровавый террор, как правительственный, так и революционный», он стал радикальным «про-грессистом» — вместе с другими видными московскими предприни-мателями, такими как Александр Коновалов и Сергей Третьяков.
Современники отмечали способность Рябушинского конфлик-товать со всеми: с правительством, социалистами, представителя-ми своего класса. Несговорчивый «прогрессист» стремился к синте-зу национальных традиций с западными демократическими инсти-тутами, выступал за невмешательство государства в хозяйственную деятельность. Он неоднократно заявлял, что «буржуазия не мирит-ся с всепроникающей полицейской опекой и стремится к эмансипа-ции народа», а сам «народ-земледелец никогда не является врагом купечества, но помещик-землевладелец и чиновник — да».
Скандальным тостом не стеснявшегося в выражениях Рябушин-ского — «не за правительство, а за русский народ!» — закончилась в апреле 1912 года встреча с московскими предпринимателями но-вого главы правительства Владимира Коковцева, сменившего уби-того Столыпина. И перед самой войной, в апреле 1914-го, не кто иной, как Павел Рябушинский, вместе с другим «миллионщиком»,
Александром Коноваловым, вел переговоры с представителями оппозиционных партий (включая большевиков) о создании объединенного фронта против правительственной реакции. И даже обещал помочь деньгами на подготовку VI съезда РСДРП! Увы, те переговоры закончились ничем.
С началом Первой мировой войны Павел Рябушинский стал од-ним из руководителей Военно-промышленного комитета. Банкир и предприниматель принял Февральскую революцию, однако счи-тал, что социализм для тогдашней России был «преждевременен».
Октябрь 1917-го Рябушинский встретил в Крыму, а после разгро-ма корниловского мятежа был арестован Симферопольским сове-том как «соучастник заговора». Освободили его лишь по личному распоряжению Керенского.
После этого успешный промышленник и неудавшийся политик эмигрировал вместе с братьями во Францию. Там он активно уча-ствовал в создании эмигрантской организации «Торгпром» (Рос-сийский торгово-промышленный и финансовый союз). Умер Павел Рябушинский в 1924 году от неизлечимой тогда болезни — туберку-леза и был похоронен в Париже на знаменитом «русском» кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.
Унесённые ветром
Создав крупнейшую в России финансово-промышленную импе-рию и входя в первую десятку богатейших людей страны, братья-старообрядцы и до эмиграции, и после успешно совмещали дела земные (денежные) с делами духовными.
Степан Рябушинский, человек глубоко религиозный, коллекционировал иконы и планировал создать музей, чему тоже помеша-ла война. Его брат Михаил, директор Московского банка, собирал живопись, а также японскую и китайскую гравюру, фарфор, брон-зу, старинную мебель. Владимир и Сергей Рябушинские вместе с Иваном Билибиным и Александром Бенуа основали в эмиграции художественно-просветительское общество «Икона».
Три других брата бизнесом не занимались вовсе. Рано умерший (в 1910 году от той же семейной болезни — туберкулеза) Фе-дор
успел профинансировать крупнейшую научную экспедицию на Камчатку под эгидой Географического общества, потратив на это 200 тысяч рублей из личных средств. Николай
(известный в мо-сковской художественно-артистической среде как Николаша) за-нялся литературной деятельностью, издавал журнал «Золотое ру-но», но в целом вел богемную жизнь, транжиря отцовские деньги в постоянных загулах на своей вилле «Черный лебедь» в Петровском парке. Братьям пришлось даже учреждать над ним временную опеку.
А Дмитрий стал видным ученым — специали-стом в области аэродинамики. Он основал в под-московном семейном имении Кучино Аэродина-мический институт — первое в мире научное учреждение подобно-го типа, после революции добился его национализации, но затем, после кратковременного ареста, почел за благо также эмигриро-вать. До конца жизни Дмитрий Рябушинский оставался научным экспертом при французском министерстве авиации, преподавал в Сорбонне и занимался коллекционированием.
Из сестер Рябушинских наиболее известна Евфимия
, вышедшая замуж за «суконного короля» Носова и посвятившая жизнь меце-натству. Ее дом на Введенской площади был превращен в художе-ственный салон, а коллекция живописи и библиотека уже после революции была передана в дар Третьяковской галерее.
В Москве из всей многочисленной родни остались также две до-чери Павла Павловича Рябушинского — Надежда и Александра. До середины 1920-х годов они проживали в фамильном гнезде, а за-кончили свои дни на Соловках…
После Рябушинских в другой России, которой они не знали, остались только прекрасные здания, фабрики, заводы, научные учреждения. И память об их достижениях.
Текст Владимир Гаков . По материалам газеты «Фамильные истории»
Дата публикации или обновления 17.06.2017
Предприниматели Рябушинские.
Стоит упомянуть еще об одном человеке, выдающимся российском предпринимателе, Павле Павловиче Рябушинском, имение которого находилось по соседству с селом Троицким-Шереметевым. Рябушинские - одна из самых знаменитых русскихсемей начала XX века - происходили из экономических (то есть сохранявших личную свободу) крестьян Боровско-Панфутьевского монастыря.
Некогда один из первых духовных центров России, Боровск превратился к началу XIX века в обычный провинциальный городишко на полпути меж Калугой и Москвой . Там-то и вырос дед прославленных братьев Рябушинских, Михаил Яковлевич. Однако уже в 12 лет он был отдан в Москву, в ученье по торговой части. Видимо, торговля шла успешно, потому как шестнадцати лет от роду, в 1802 году, Михаил Рябушинский записался в третью купеческую гильдию, предъявив капитал в тысячу рублей. С этого все и начиналось.
После войны 1812 года молодой купец оказался разорен, на десять лет перешел в мещане, но потом вновь вернулся в купечество. Дело развивалось, и к 1850-м годам М. Я. Рябушинский владел уже несколькими мануфактурами в Москве и в провинции. О нем говорили как об одном из видных московских богатеев.
Михаил Яковлевич умер в 1858 году. Дело Михаила Яковливеча унаследовали его сыновья, Василий и Павел Рябушинские. Благодаря деятельному уму и предприимчивости, Павел Михайлович продолжая отцовское дело возглавил Товарищество «Павел Михайлович Рябушинский и Сыновья» и добился не малых успехов: на мануфактурной выставки 1870 года братья Рябушинские были пожалованы «золотой медалью для ношения на шее, с Аннинской лентой и надписью «за полезное», а в 1882 году - правом маркировать свои ткани государственным гербом - двуглавым орлом. То была высшая честь, которой мог удостоиться промышленник в российской империи.
О личной жизни Павла Михайловича сохранились сведения, что когда ему было двадцать три года отец женил его на внучке знаменитого начетника Ястребова, основателя старообрядческой Рогожской слободы. Невеста была старше жениха на несколько лет, и их супружество сразу не заладилось. В конце 1850-х годов, почти сразу после смерти отца Павел Михайлович затеял дело, в старообрядческой среде почти невиданное, - развод. Он, видимо, огульно обвинил Анну в измене и добился расторжения брака. Старики из Рогожской слободы видели в этом несчастливое предзнаменование, однако их предсказаниям не суждено было сбыться.
В 1870 году он женился на дочке крупного хлеботорговца Овсянникова. Не смотря на разницу в возрасте в тридцать с лишним лет, союз с Александрой Степановной Овсянниковой оказался для Павла Михайловича на редкость счастливым. Они произвели на свет шестнадцать детей, из них восемь сыновей, жили душа в душу и умерли если не в один день, то почти в один год.
Павел Михайлович Рябушинский скончался в самом конце XIX столетия - в декабре 1899 года. Несколько десятков тысяч рублей он завещал своему духовному отцу, дом в Малом Харитоньевском переулке оставлял жене, а своим сыновьям передавал отлично отлаженное и энергично развивавшееся дело, а также 20 миллионов ассигнациями - состояние по тем временам огромнейшее…
Являясь старшим сыном в семье, Павел Павлович принял в управление отцовское Товарищество, кроме того, о нем известно, что он был «хозяином Московского банка, издавал одну из самых популярных ежедневных газет - «Утро России», учувствовал в создании Партии Прогрессистов, являлся вдохновителем многочисленных совещаний и комитетов представителей промышленности и торговли, участвовал в движении за права старообрядцев . В 1915 году был инициатором создания и председателем московского Военно-промышленного комитета. В нем поразительным образом уживались своеобразная деловая этика старообрядческой среды, широкая натура русского купца и благотворителя с железной цепкостью образованного предпринимателя ХХ века.
Патриотический подъем, захвативший Россию с начала Первой мировой войны, оказался на редкость созвучен Павлу Павловичу. Весь 1915 год он провел в действующей армии, где устроил несколько подвижных лазаретов, был награжден орденами.
Годы Гражданской войны Рябушинский провел в Крыму , а затем оказался в эмиграции, во Франции. Но и там он не терял веры в Россию, и в 1921 году, выступая на съезде Русского финансово-промышленного и торгового союза, предрек: «Дурной сон закончится.
Наступит пробуждение Отечества. Я не знаю, когда это случится, через год или через век. Но тогда на прежнем или вновь родившемся торгово-промышленном классе будет лежать колоссальная обязанность - возродить Россию… Нам надо научить народ уважать собственность, как частную, так и государственную, и тогда он будет бережно охранять каждый клочок достояния страны». Скончался он во Франции 19 июля 1924 года. 24 июля 1924 года парижская газета «Последние новости» сообщала: «Тело скончавшегося 19 июля в Cambo-les-Bains П. П. Рябушинского прибудет на кладбище Batignoles в субботу 26 июля в три часа дня».
В последний путь одного из самых богатых и влиятельных людей дореволюционной России провожали только ближайшие родственники и несколько старинных друзей. Казалось, что сам Павел Павлович и дело всей его жизни будут забыты навсегда.
Об истории усадьбы Рябушинских на реке Клязьме известно совсем не многое. В конце XIX века Рябушинскими была куплена деревня Ново-Александрово являвшаяся частью имения Шереметевых (находилась она в километре от храма Святой Троицы). Имение Рябушинских украшал красивый двухэтажный дом, вокруг которого был разбит парк, сохранившийся до наших дней. После революции в этом доме находился приют для беспризорных детей которые обучались в нем различным ремеслам, летом традиционно в этом доме располагался пионерский лагерь.
Со слов внучки отца Петра Холмогорова, Татьяны Сергеевны, известно, что между священником Троицкой церкви о. Петром и П. П. Рябушинским были самые теплые и дружеские отношения. Несколько раз о. Петр посещал дом Рябушинских со своей семьей, не смотря на то, что хозяева были староверами.
