В связи с этим обстоятельством возникает вполне законный вопрос о путях возникновения Древнерусского государства. Традиционная точка зрения на эту проблему состоит в том, что начало этой давнишней дискуссии, которая продолжается почти триста лет, положили известные немецкие ученые З. Байер и Ф. Миллер, которые в середине XVIII в. опубликовали в России ряд своих научных работ: «О варягах» (1737), «О происхождении Руси» (1737) и «Происхождение имени и народа российского» (1749), положивших начало пресловутой «норманнской теории» происхождения Древнерусского государства. Хотя, по справедливому мнению ряда современных авторов, в частности,профессора А.Г. Кузьмина и его учеников B.В. Фомина, В.И. Меркулова и Л.П. Грот, настоящими родоначальниками норманизма стали сами шведы, в частности, шведские историки и дипломаты П. Петрей, Ю. Видекинд и О. Далин, создавшие еще в XVII-XVIII вв. ряд явно тенденциозных исторических трактатов («Московские хроники», «История шведского государства») с чисто политическим контекстом, в которых выдвинули тезис о скандинавском происхождении летописных варягов. И лишь затем, в период знаменитой «бироновщины», эта старая концепция была вынута из сундука, пропахшего нафталином, и вновь запущена в ход.
Суть самой «норманнской теории» в их изложении состояла в том, что государственность в земли восточных славян была привнесена извне норманнами-викингами, которых на Руси называли варягами, поскольку сами славяне в силу своих природных качеств, в том числе низкого интеллекта («варварства»), были просто не способны без посторонней помощи создать собственное государство и управлять им.
Основанием для возникновения этой теории послужил летописный рассказ знаменитой «Повести временных лет» о призвании в 862 г. на княжение в земли чуди, кривичей и ильменских словен трех варяжских конунгов ― братьев Рюрика, Синеуса и Трувора. Как явствует из летописного повествования, изнуренные взаимной враждой, эти племена сошлись на совет и решили поискать себе князя на стороне. Послав посольство «за море к варягам, к руси», славянские послы заявили тамошним правителям: «земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нетъ, да поидете княжить и володеть нами». При этом в Лаврентьевской летописи утверждалось, что пришлые князья сели править в Новгороде, Белоозере и Изборске, а Ипатьевская летопись называла в качестве таких княжеских резиденций Ладогу, Белоозеро и Изборск.
Вплоть до середины XIX в. все историки с полным доверием относились к этой легенде и спорили лишь об этнической природе варягов. Все норманисты (Н. Карамзин, М. Погодин, А. Шлецер, А. Куник) считали их норманнами-викингами, то есть древними скандинавами, а антинорманисты (М. Ломоносов, Н. Венелин, C. Гедеонов) - одним из славянских или близких к ним балтских племен, обитавшем на южном берегу Балтийского (Варяжского) моря. Во второй половине XIX в. известный русский историк профессор Н.М. Костомаров в ходе знаменитого диспута с академиком М.П. Погодиным в ряде своих статей впервые подверг сомнению достоверность варяжской легенды, заявив, что она является чистым вымыслом, поскольку отразила какие-то события не IX, а начала XII в., когда собственно и создавалась ПВЛ. Позднее эту точку зрения в своем трактате «Разыскания о начале Руси» (1876) обосновал и профессор Д.И. Иловайский.
Новый этап в изучении этой проблемы наступил на рубеже XIX-XX вв., когда было опубликовано несколько знаковых работ академика А.А. Шахматова, в частности, его знаменитый труд «Разыскания о древнейших летописных сводах» (1908). Создав оригинальную схему древнерусского летописания, он убедительно доказал, что легенда о призвании варягов является позднейшей вставкой в ПВЛ, а ее включение в общерусский летописный свод преследовало определенные политические цели.
Позднее, уже в советской историографии этот вывод выдающегося русского ученого пытались всячески обосновать.
Одни авторы (Б. Греков, В. Мавродин) полагали, что появление «варяжской легенды» было связано с необходимостью оправдать незаконное (вопреки старшинству) призвание Владимира Мономаха на великокняжеский киевский престол в 1113 г.
Другие (Д. Лихачев) считали, что включение этой легенды в ПВЛ преследовало две основных цели: 1) утвердить в общественном сознании родовое единство всех князей «Рюрикова дома» и положить конец кровавой междоусобице и вражде, и 2) охладить необоснованные притязания Византии на роль патрона Киевской державы, поскольку легенда убедительно доказывала северное, а не южное происхождение великокняжеской династии.
Третьи (Б. Рыбаков) утверждали, что появление этой легенды в ПВЛ было связано с обострением политической борьбы между Киевом и Новгородом за гегемонию на Руси, и называли авторами этой легенды новгородских летописцев, желавших подчеркнуть северное, а не южное происхождение русской великокняжеской династии.
Четвертые (В. Пашуто) связывали появление «варяжской легенды» в ПВЛ с женитьбой Владимира Мономаха на английской принцессе Гите.
Наконец, пятая группа авторов (А. Кузьмин, И. Фроянов) подозревала, что само появление этой легенды в ПВЛ было связано с региональным противостоянием двух наиболее крупных городских центров северной Руси - Ладоги и Новгорода. Профессор И.Я. Фроянов полагал, что это было обусловлено переменами в характере самой княжеской власти и укреплением вечевого строя во всех русских землях, в том числе и в самом Киеве.
В настоящий момент можно выделить три основных подхода в оценке «варяжской легенды»:
1) полное доверие к этой легенде, которое демонстрируют все норманисты, как прошлого (Ф. Миллер, Н. Карамзин, М. Погодин, А. Куник, В. Томсен), так и настоящего (Л. Клейн, Р. Скрынников, В. Петрухин, Е. Мельникова, Т. Джаксон, Е. Пчелов);
2) полное отрицание достоверности легенды, которое было характерно, в основном, для советских историков (В. Пархоменко, Б. Греков, С. Юшков, Б. Романов, Д. Лихачев);
3) частичное доверие к легенде, поскольку в ней были отражены какие-то реальные события того времени, а сама эта легенда представляет собой сложное и многослойное произведение, создававшееся на протяжении длительного времени, и заключавшая в себе отголоски различных эпох восточнославянской и древнерусской истории (А. Кузьмин, И. Фроянов, В. Фомин).
На современном этапе в отечественной историографии норманнской проблеме уделяется достаточно много внимания. Начиная с середины 90-ых годов, появляются книги ранее не издававшиеся или не издававшиеся очень давно. К числу таких книг следует отнести труды С. Лесного, Арбмана, С.Л. Клейна, Д.И. Иловайского, С. Гедеонова. К наиболее видным сторонникам норманизма рассматриваемого периода относятся В.Я. Петрухин, Л.С. Клейн, Е.А. Мельникова, С.Г. Скрынников, А.Г. Горский, Т. Джаксон, Р.Г. Скрынников. Противоположное историческое направление представлено такими историками как А.Г. Кузьмин, В.В. Фомин, М.Ю. Брайчевский, В.А. Мошин.
Наиболее яркое выражение норманнская теория нашла в статьях Р.Г. Скрынникова «Войны древней Руси» и «Древняя Русь. Летописные мифы и действительность». В духе классического норманизма автор доказывает тождество руси и норманнов, ссылаясь при этом на свидетельства Иоанна Дьякона, Епископа Кремонского Лиутпранда, Константина Багрянородного, а также русско-византийские договоры 911-944 годов. Скрынников считает, что на Руси во второй половине начала X века участвовали десятки викингов-предводителей. Но исторические документы донесли до нас лишь несколько из них: Рюрика, Аскольда, Дира, Олега и Игоря. Скрынников также доказывает, что общество в древней Руси было двуязычным. Для руссов основным языком оставался скандинавский язык, а славянский им был нужен только для того, чтобы можно было управлять своими славянскими данниками. Скрынников предполагает, что на Руси норманнская дружина, как и в Скандинавии, слагала саги о своих героях. Отсутствие этих саг на Руси Скрынников объясняет отсутствием письменности у скандинавов. Но в дальнейшем героический эпос руссов претерпел изменения: дружина киевского князя забыла родной язык, а саги превратились в славянские были.
Другой историк В.Я.Петрухин также стоит на позициях норманизма. Он отстаивает северное происхождение названия «русь» опять же от слова «руотси». Термины «варяги» и «русь» Петрухин толкует как соционимы, то есть как норманнских дружинников, а не сам этнос.
Но самым выдающимся и самым воинствующим норманистом наших дней является Лев Самуилович Клейн, который в советское время сам активно клеймивший норманскую теорию, а затем после распада Советского Союза быстро изменил свою позицию по данному вопросу на противоположную. Сам Клейн объяснил это тем, что прежняя его позиция была вынужденная и являлась тактическим приёмом, обусловленным привычной одиозностью термина и неизбежностью идейной борьбы с Западом. В 2009 году вышла книга Клейна «Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон», написанная им ещё в 1960 году, но до этого ни разу не издававшаяся.
«Норманская династия - говорит Клейн - объединила разрозненные до того славянские племена под управлением одной семьи Рюриковичей. Норманны сумели насадить некоторые свои обычаи в государственном управлении, праве и культуре».
Ведущем представителем антинорманистов следует признать Андрея Николаевича Сахарова. Признавая реальность факта призвания Рюрика на княжение в Новгород, в своей статье «Рюрик, варяги и судьбы российской государственности» Сахаров пишет: «Российская государственность прошла многовековой путь развития. Её истоки зарождались по мере эволюции восточнославянского общества, перехода родоплеменных отношений к началам раннефеодального развития, складывания института частной собственности, складывания неравенства, зарождения военной организации, перерастания власти племенных вождей в княжескую власть». Призвание Рюрика и его дружины, в которых историк видит выходцев славянского происхождения с южного побережья Балтики, по мнению Сахарова, является лишь определённым этапом в становлении древнерусской государственности, а не её началом. Сам факт призвания Сахаров рассматривает как показатель общественной зрелости восточнославянского общества, идущего к централизации. При этом историк подчёркивает, что власть Рюрика и его братьев наложилась на уже существующую государственную традицию.
Другим выдающимся представителем антинорманизма второй половины двадцатого и начала двадцать первого века был Аполлон Григорьевич Кузьмин. Он сосредоточил своё внимание на пересмотре одного из важнейших постулатов норманнской теории о германоязычном и скандинавском происхождении варягов. Опираясь на русские летописи и свидетельства византийских и западноевропейских средневековых авторов, Кузьмин обосновал положение, что варяги были не скандинавами, а выходцами с Южного побережья островов Балтийского моря. По мнению историка, скандинавское происхождение варягов не может быть обосновано с помощью русских летописей и других письменных источников, которые не дают для отождествления их со скандинавами ни прямых, ни косвенных данных, и летописец понимал под варягами население славянского поморья, а также областей тяготеющих к Новгороду.
Нельзя обойти вниманием статью М.Ю. Брайчевского « Русские названия порогов у Константина Багрянородного», в которой автор по существу полностью опроверг один из важнейших аргументов норманистов. Проведя лингвистический анализ всех семи порогов, автор доказал, что «русь» Константина Багрянородного не норманнская и не славянская, а сарматская, слившаяся с народом Рос, который ещё античные авторы размещают в юго-восточном углу Восточно-Европейской равнины. Брайчевский считает, что ошибочно относить возникновение номенклатуры днепровских порогов, приведённой Константином Багрянородным к середине X века, так как она, несомненно, значительно старше и сформировалась в последние века до нашей эры, когда в южнорусских степях господствовали сарматские полчища. Именно сарматская номенклатура была первой и приобрела международное значение, а славянская номенклатура сложилась уже не ранее III-IVвеков нашей эры и представляет собой переводы сарматских названий.
Ещё одним убеждённым антинорманистом был Валерий Никитич Дёмин. В своей статье «Варяги - последние пассионарии Севера» Дёмин говорит, о том, что из «Повести временных лет» не следует, что варяги были скандинавами. В знаменитом сказании о призвании Рюрика с братьями сообщается лишь о том, что варяги прозывались русью, в смысле языковой и этнической принадлежности, но ничего не говорится об их скандинавских корнях, а то, что варяги пришли из-за моря, трактовать можно по-разному. Дёмин обращает внимание на слова летописца «ти суть людье ноугородцы род свой ведут от рода варяжска, прежде бо беша слвене». Учёный заключает, что род варяжский был славянским и варяги вместе с новгородцами говорили на славянском языке. Ибо в противном случае получится, что население Великого Новгорода до призвания пользовалось одним из скандинавских языков. Дёмин считает совершенно очевидным, что варяги были никакие не шведы и не норвежцы, а такие же русские люди, как новгородцы. Ведь призывным князьям и населению, их призвавшему, не потребовалось даже переводчиков для общения.
Касаясь вопроса о происхождении Рюрика, Дёмин признаёт славянское происхождение его имени, но только не западнославянское, а восточнославянское. Своё мнение историк обосновывает, ссылаясь на легенду, записанную в конце семидесятых годов XIX века известным собирателем русского фольклора Елпидифором Васильевичем Барсовичем. По этой легенде, подлинное имя Рюрика было Юрик, он был приглашён в Новгород из Поднепровья. Новгородцы полюбили нового князя за ум-разум и согласились, чтобы он стал хозяином в Новгороде.
Норманская теория -- один из важнейших дискуссионных аспектов истории Русского государства. Сама по себе эта теория является варварской по отношению к нашей истории и к ее истокам в частности. Практически на основе этой теории всей русской нации вменялась некая второстепенность, вроде бы на достоверных фактах русскому народу приписывалась страшная несостоятельность даже в сугубо национальных вопросах. Обидно, что на протяжении десятков лет норманистская точка зрения происхождения Руси прочно была в исторической науке на правах совершенно точной и непогрешимой теории. Причем среди ярых сторонников норманнской теории, кроме зарубежных историков, этнографов, было множество и отечественных ученых. Этот обидный для России космополитизм вполне наглядно демонстрирует, что долгое время позиции норманнской теории в науке вообще были прочны и непоколебимы. Лишь со второй половины нашего века норманизм утратил свои позиции в науке. В данное время эталоном является утверждение, что норманская теория не имеет под собой почвы и в корне неправильна. Впрочем, и та и другая точка зрения должна быть подтверждена доказательствами. На протяжении всей борьбы норманистов и антинорманистов первые и занимались поиском этих самых доказательств, зачастую сфабриковывая их, а другие старались доказать беспочвенность догадок и теорий, выводящихся норманистами.
Согласно норманской теории, основанной не неправильном толковании русских летописей, Киевская Русь была создана шведскими викингами, подчинив восточнославянские племена и составившими господствующий класс древнерусского общества, во главе с князьями-Рюриковичами. Что же послужило камнем преткновения? Несомненно, статья в “Повести временных лет”, датированная 6370-м годом, что в переводе на общепринятый календарь -- год 862-й: ”В лето 6370. Изъгнаша Варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста родъ на родъ, и почаша воевати сами на ся. И реша сами в себе: "поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву". И идоша за морк к варягам, к Руси; сице бо тии звахуся Варязи Русь, яко се дркзии зовутся Свие, друзии же Урмане, Анъгляне, друзии Гъте, тако и си. Реша Руси Чудь, и Словени, и Кривичи вси: "земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да поидите княжить и володети нами. И изъбрашася 3 братья со роды своими, и пояша по собе всю Русь, и приидоша к Словеном первое, и срубиша городъ Ладогу, и седе в Ладозе старей Рюрик, а другий, Синеус, на Беле-озере, а третий Избрьсте, Труворъ. И от техъ варягъ прозвася Руская земля..."
Этот отрывок из статьи в ПВЛ, принятый на веру рядом историков, и положил начало построению норманнской концепции происхождения Русского государства. Норманнская теория содержит в себе два общеизвестных пункта: во-первых, норманисты утверждают, что пришедшие варяги есть скандинавы и они практически создали государство, что местному населению было не под силу; и, во-вторых, варяги оказали огромное культурное влияние на восточных славян. Общий смысл норманнской теории совершенно ясен: скандинавы создали русский народ, подарили ему государственность, культуру, вместе с тем подчинив его себе.
Хотя данное построение было впервые упомянуто составителем летописи и с тех пор на протяжении шести веков обычно включалось во все сочинения по истории России, общеизвестно, что официальное распространение норманнская теория получила в 30-40-е годы XVIII века во времена "бироновщины", когда многие высшие должности при дворе были заняты немецкими дворянами. Естественно, что и весь первый состав Академии Наук был укомплектован немецкими учеными. Считается, что создали эту теорию немецкие ученые Байер и Миллер под влиянием политической обстановки. Чуть позже эту теорию развил Шлетцер. На опубликование теории мгновенно среагировали некоторые русские ученые, в особенности М. В. Ломоносов. Надо полагать, что эта реакция была вызвана естественным чувством ущемленного достоинства. Действительно, любой русский человек должен был воспринять эту теорию как личное оскорбление и как оскорбление русской нации, в особенности такие люди, как Ломоносов. Именно тогда начался спор по норманнской проблеме. Загвоздка в том, что противники норманнской концепции не могли опровергнуть постулаты данной теории из-за того, что изначально стояли на неверных позициях, признавая достоверность летописного рассказа-первоисточника, и спорили лишь об этнической принадлежности славян.
Норманисты упирали на то, что термином "русь" обозначались именно скандинавы, а их противники готовы были принять любую версию, лишь бы не дать норманистам фору. Антинорманисты готовы были говорить о литовцах, готах, хазарах и многих других народах. Понятно, что с таким подходом к решению проблемы антинорманисты не могли рассчитывать на победу в данном споре. Как следствие, к концу XIX века явно затянувшийся спор привел к заметному перевесу норманистов. Количество сторонников норманнской теории выросло, а полемика со стороны их противников стала ослабевать. На ведущую роль в рассмотрении этого вопроса выдвинулся норманист Вильгельм Томсен. После того, как в России в 1891г. была опубликована его работа "Начало Русского государства", где были с наибольшей полнотой и ясностью сформулированы основные аргументы в пользу норманнской теории, многие русские историки пришли к мнению, что норманнское происхождение Руси можно считать доказанным. И хотя антинорманисты продолжали свою полемику, большинство представителей официальной науки встало на норманистские позиции. В ученой среде установилось представление о произошедшей в результате опубликования работы Томсена победе норманистической концепции истории Древней Руси. Прямая полемика против норманизма почти прекратилась. Так, А.Е.Пресняков полагал, что "норманистическая теория происхождения Русского государства вошла прочно в инвентарь научной русской истории". Также основные положения норманнской теории, т.е. норманнское завоевание, ведущую роль скандинавов в создании Древнерусского государства признавало подавляющее большинство советских ученых, в частности М.Н.Покровский и И.А.Рожков. По мнению последнего на Руси "государство образовалось путем завоеваний, сделанных Рюриком и особенно Олегом". Это высказывание как нельзя лучше иллюстрирует положение, сложившееся в русской науке в то время.
Надо отметить, что в XVIII начале XX века западно-европейские историки признавали тезис об основании скандинавами Древней Руси, но специально этой проблемой не занимались. На протяжении почти двух столетий на Западе было всего несколько ученых-норманистов, кроме уже указанного В.Томсена можно назвать Т.Арне. Положение изменилось лишь в двадцатых годах нашего столетия. Тогда к России, уже успевшей стать советской, резко возрос интерес. Это отразилось и на трактовании русской истории. Стало публиковаться множество работ по истории России. Прежде всего, должна быть названа книга крупнейшего ученого А.А.Шахматова, посвященная проблемам происхождения славянства, русского народа и Русского государства. Отношение Шахматова к норманской проблеме всегда было сложным. Объективно его труды по истории летописания сыграли важную роль в критике норманизма и подорвали одну из основ норманнской теории. На основании текстологического анализа летописи, им установлен поздний и недостоверный характер рассказа о призвании варяжских князей. Но вместе с тем он, как и подавляющее большинство русских ученых того времени, стоял на норманистских позициях! Он пытался в рамках своего построения согласовать противоречивые показания Начальной летописи и нерусских источников о древнейшем периоде истории Руси. Возникновение государственности на Руси представлялось Шахматову последовательным появлением в Восточной Европе трех скандинавских государств и как результат борьбы между ними. Здесь мы переходим к некой концепции, четко определенной и несколько более частной, чем ранее описанные. Итак, по Шахматову, первое государство скандинавов было создано пришедшими из-за моря норманнами-русью в начале IX века в Приильменье, в районе будущей Старой Руссы. Именно оно было "русским каганатом", известным по записи 839 года в Бертинских анналах. Отсюда в 840-е годы норманнская русь двинулась на юг, в Поднепровье, и создала там второе норманнское государство с центром в Киеве. В 860-е годы северные восточнославянские племена восстали и изгнали норманнов и русь, а затем пригласили к себе из Швеции новое варяжское войско, создавшее третье норманско-варяжское государство во главе с Рюриком. Таким образом, мы видим, что варяги, вторая волна скандинавских пришельцев, начали борьбу с ранее пришедшей в Восточную Европу норманнской русью; победило варяжское войско, объединившее Новгородскую и Киевскую землю в одно варяжское государство, принявшее от побежденных киевских норманнов имя "Русь". Само название "Русь" Шахматов производил от финнского слова "руотси" -- обозначения шведов и Швеции. C другой стороны, В.А.Пархоменко показал, что высказанная Шахматовым гипотеза слишком сложна, надуманна и далека от фактической основы письменных источников.
Также крупным норманистским сочинением, появившимся в нашей историографии в 20-е годы, была книга П.П.Смирнова "Волжский путь и древние руссы". Широко используя известия арабских писателей IX-XI вв., Смирнов стал искать место возникновения Древнерусского государства не на пути "из варяг в греки", как это делалось всеми предшествующими историками, а на волжском пути из Балтики по Волге к Каспийскому морю. Согласно концепции Смирнова, на Средней Волге в первой половине IX в. cложилось первое государство, созданное русью -- "русский каганат". На Средней Волге Смирнов искал "три центра Руси", упоминаемые в арабских источниках IX-Xвв. В середине IX века, не выдержав натиска угров, норманны-русы из Поволжья ушли в Швецию и уже оттуда после "призвания варягов" вновь переселились в Восточную Европу, на этот раз в Новгородскую землю. Новое построение получилось оригинальным, но не убедительным и не было поддержано даже сторонниками норманской школы. Далее в развитии спора между сторонниками норманнской теории и антинорманистами произошли кардинальные изменения. Это было вызвано некоторым всплеском активности антинорманистского учения, который произошел на рубеже 30-х годов. На смену ученым старой школы приходили ученые молодого поколения. Но вплоть до середины 30-х годов у основной массы историков сохранялось представление о том, что норманский вопрос уже давно решен в норманистском духе. Первыми с антинорманистическими идеями выступили археологи, направившие свою критику против положений концепции шведского археолога Т.Арне, опубликовавшего свою работу "Швеция и Восток". Археологические исследования русских археологов 30-х годов дали свои материалы, противоречащие концепции Арне. Обосновывавшаяся Арне на археологическом материале теория норманнской колонизации русских земель получила, как ни странно, в последующие десятилетия поддержку со стороны языковедов. Была сделана попытка при помощи анализа топонимики Новгородской земли подтвердить существование в этих местах значительного числа норманнских колоний. Это новейшее норманистское построение было подвергнуто критическому разбору А. Рыдзевской, которой было высказано мнение о важности, при изучении этой проблемы, учитывать не только межнациональные, но и социальные отношения на Руси. Однако эти критические выступления еще не меняли общей картины. Названный ученый, как, впрочем, и другие русские исследователи, выступали против отдельных норманистских положений, а не против всей теории в целом.
После войны в науке произошло то, что и должно было произойти: полемика советской науки с норманизмом стала перестраиваться, от борьбы с учеными построениями прошлого века начали переходить к конкретной критике ныне существующих и развивающихся норманистских концепций, к критике современного норманизма, как одного из главных течений зарубежной науки.
К тому времени в норманистской историографии существовало четыре основных теории:
- 1) Теория завоевания: Древнерусское государство было, согласно этой теории, создано норманнами, завоевавшими восточнославянские земли и установившими свое господство над местным населением. Это самая старая и наиболее выгодная для норманистов точка зрения, так как именно она доказывает "второсортность" русской нации.
- 2) Теория норманнской колонизации, принадлежащая Т.Арне. Именно он доказывал существование в Древней Руси скандинавских колоний. Норманисты утверждают, что варяжские колонии были реальной основой для установления господства норманнов над восточными славянами.
- 3) Теория политической связи Шведского королевства с Русским государством. Из всех теорий эта теория стоит особняком из-за ее фантастичности, не подкрепленной никакими фактами. Эта теория принадлежит также Т. Арне и может претендовать лишь на роль не очень удачной шутки, так как является просто выдуманной из головы.
- 4) Теория, признававшая классовую структуру Древней Руси IX-XI вв. и господствующий класс как созданные варягами. Согласно ей, высший класс на Руси был создан варягами и состоял из них. Создание норманнами господствующего класса большинством авторов рассматривается как прямой результат норманского завоевания Руси. Сторонником этой идеи был А.Стендер-Петерсен. Он утверждал, что появление норманнов на Руси дало толчок к развитию государственности. Норманны -- необходимый внешний "импульс", без которого государство на Руси никогда бы не возникло.
НОРМАННСКАЯ ТЕОРИЯ – направление в изучении отечественного прошлого, сторонники которого считают скандинавов, викингов, норманнов основателями русского государства. Тезис о «призвании варягов», легший в основу теории, как и она сама, более трех веков используются в научно-политических спорах как идейное обоснование концепции о неспособности славян и прежде всего русских к самостоятельному государственному творчеству и вообще развитию без культурно-интеллектуальной помощи Запада.
Норманнская теория была впервые сформулирована немецкими учёными, работавшими в России по приглашению Петербургской АН во времена правления Анны Ивановны (вторая четверть 18 в.), – Г.З.Байером, Г.Ф.Миллером и чуть позже приехавшим в Петербург А.Л.Шлецером. Описывая историю создания русского государства, они основывались на легендарном рассказе летописца из Повести Временных лет о призвании славянами на Русь варяжского конунга Рюрика , который и дал имя первой русской княжеской династии (Рюриковичи, 9–16 вв.). Под пером этих немецких историков норманны (северо-западные племена варягов, шведских викингов) и были создателями древнерусской государственности, их представители составили основу господствующего класса древнерусского общества (князья, бояре, верхушка командного состава их дружин во «времена военной демократии»). М.В.Ломоносов , современник Байера, Миллера и Шлецера, усмотрел в выдвинутой ими теории враждебный России политический смысл и указал на ее научную несостоятельность. Он не отрицал достоверности летописного рассказа, но полагал, что под «варягами» (норманнами) следует понимать племена готов, литовцев, хазар и многих других народов, а не одних лишь шведских викингов.
В 19 в. норманнская теория приобрела в официальной русской историографии 18–19 вв. характер основной версии происхождения русского государства. Норманистами были Н.М.Карамзин и мн. другие историки его времени. С.М.Соловьев , не отрицая призвания варяжских князей на Русь, не видел в этой легенде оснований для размышлений об ущемлении национального достоинства.
К 30–50-м 19 в. борьба между «норманистами» и «антинорманистами» была одновременно борьбой «западников» и «славянофилов». Она особенно обострилась в 60-х 19 в. в связи с празднованием в 1862 тысячелетия России. Противниками теории тогда выступили Д.И.Иловайский, Н.И.Костомаров, С.А.Гедеонов (который первым попытался доказать западно-славянское происхождение варягов), В.Г.Васильевский. Они обращали внимание на то, что тезис о призвании варягов впервые был превращен в теорию именно во времена «бироновщины» (когда многие высшие должности при дворе были заняты немецкими дворянами, стремившимися обосновать культуртрегерскую роль Запада для «отсталой» России). В то же время на протяжении шести предшествующих веков (12–18 вв.) легенда о призвании Рюрика включалась во все сочинения по истории России, но никогда не была основанием для признания отсталости Руси и высокоразвитости ее соседей. И все же аргументация «антинорманистов» была слаба и к началу 20 в. победа «норманизма» в русской историографии казалась очевидной. Даже выдающий русский специалист по древнерусской летописной текстологии и археографии А.А.Шахматов, установив поздний и недостоверный характер рассказа о призвании варяжских князей, все же склонялся к идее «решающего значения» скандинавских племен в процессе государственного строительства на Руси. Даже само название древнерусского государства он производил от финской лексемы «руотси» – обозначения шведов и Швеции.
В советской исторической науке вопрос о том, как было создано древнерусское государство, о верности или ложности норманнской теории приобрел очевидно политическое значение. Историки, изучавшие древнейший период русской государственности (Б.Д.Греков, Б.А.Рыбаков, М.Н.Тихомиров, В.В.Мавродин) были поставлены перед необходимостью дать «ожесточенный отпор реакционной буржуазии, пытающейся очернить далекое прошлое русского народа, подорвать чувство глубокого уважения к нему со стороны всего прогрессивного человечества». Вместе с коллегами-археологами, они стремились найти обоснования высокой степени разложения у славян общинного строя к началу – середине 9 в., поскольку только это могло подтвердить наличие внутренних предпосылок возникновения государства.
Тем не менее, «норманисты», особенно те, что работали над изучением истории древнерусского государства в зарубежных университетах, не сдавали позиций. Находя норманнские элементы в организации административно-политического управления, социальной жизни, культуры, норманисты старались подчеркнуть, что они были решающими в определении характера того или иного социального явления. К началу 1960-х норманисты превратились в защитников по крайней мере, одного из четырех концептов:
1) «Концепта завоевания», склонявшиеся к идее завоевания русской земли норманнами (разделяло большинство историков-руссистов)
2) «Концепта колонизации» (Т.Арне) – захвата русской территории норманнами путем создания скандинавских колоний.
3) «Концепта политического сотрудничества» между шведским королевством и Русью. Вначале роль варягов на Руси была ролью купцов, хорошо знавших чужие страны, позже – воинов, навигаторов, мореходов.
4) «Концепта иностранной элиты» – создания высшего класса на Руси варягами (А.Стендер-Петерсен).
Их оппоненты-антинорманисты в своей аргументации обращали внимание на следующие положения.
1) Представители южнобалтийского поморского славянства, входившие в большие племенные конфедерации племен, в 8–10 вв. доминировали на южных берегах Балтики и определили многое в истории, религии, культуре этого региона, оказав влияние на судьбы и на развитие восточного славянства, особенно на его северо-западный регион, где возникли первые центры русской государственности – Старая Ладога и Новгород. Но это были не варяги, а именно поморские славяне.
2) Древние связи поморского славянства с восточнославянскими землями нашли отражение в языковой общности южнобалтийских и новгородских (ильменских) славян. В Повести временных лет также сказано, что славянский язык и варяго-русский язык «суть един». В летописи найдено подтверждение того, что – по мнению ее автора – были норвежцы, шведы, датчане, а были «варяги – Русь», причем летописец выделял отдельно скандинавскую, а отдельно – варяго-русскую этническую общность.
3) Существование некоторых древнерусских князей варяжского происхождения (Олега , Игоря и др.) и норманнов-варягов в княжеских дружинах не противоречит тому, что государство в Древней Руси сформировалось на внутренней общественно-экономической основе. Варяги почти не оставили следов в богатой материальной и духовной культуре Древней Руси, потому что те из них, что жили на Руси, ассимилировались (ославянились).
4) Сами норманны (варяги) признавали высокий уровень развития Гардарики – «страны городов», как они именовали Русь.
5) Иноземное происхождение правящей династии типично для средневековья; легенда о призвании варягов на Русь не исключение (немецкие династии берут начало от римских, британские – от англо-саксонских).
На сегодня вопрос о происхождении русского государства окончательно так и не прояснен. Полемика норманистов и антинорманистов временами возобновляется, но из-за нехватки данных многие современные исследователи стали склоняться к компромиссному варианту, возникла умеренно-норманистская теория. Согласно ей, варяги оказали серьезное влияние на древних славян, но будучи малочисленными, быстро усвоили славянский язык и культуру своих соседей.
Лев Пушкарев, Наталья Пушкарева
направление в рус. и зарубежной историографии, сторонники которого считают норманнов (варягов) основателями государства в Древней Руси. Сформулирована во 2-й четверти XVIП в. Г. Байером, Г. Миллером и др.
Отличное определение
Неполное определение ↓
НОРМАНСКАЯ ТЕОРИЯ
направление в историографии, сторонники к-рого считают норманнов (варягов) основателями гос-ва в Др. Руси. Н. т. была сформулирована нем. учеными, работавшими в Петерб. АН во 2-й четв. 18 в., - Г. З. Байером, Г. Ф. Миллером и др. Сторонником Н. т. стал позднее и п риехавший в Россию А. Л. Шлецер. Основанием для вывода о норманском происхождении Др.-Рус. гос-ва послужил рассказ "Повести временных лет" о призвании на Русь князей-варягов Рюрика, Синеуса и Трувора в 862, к-рый, как установлено исследователями летописания, является позднейшей интерполяцией. Это известие было внесено, по-видимому, в 12 в. с целью противодействия стремлению Византии навязать Руси политич. зависимость вместе с зависимостью церкви от Византии. Уже в период формирования Н. т. выявился ее политич. смысл, направленный к тому, чтобы представить Др. Русь крайне отсталой страной, славян и их потомков - народом, неспособным к самостоят. ист. развитию, а германцев и норманнов - силой, к-рая с самого начала рус. истории призвана руководить Россией, ее экономикой и культурой. В сер. 18 в. с критикой Н. т. выступил М. В. Ломоносов, занявшийся в связи с этим изучением истории вост. славян. Он указал на науч. несостоятельность Н. т. и ее враждебный России политич. смысл. В дворянско-монархич. историографии 18-19 вв. воззрения "норманистов" приобрели характер офиц. версии происхождения Рус. гос-ва. H. M. Карамзин видел даже особые достоинства вост. с лавян в том, что о ни якобы сами, добровольно избрали монархич. образ правления и призвали к себе чужеземных государей. В большей или меньшей степени "норманистами" являлось большинство бурж. историков. С. М. Соловьев, не отрицая призвания варяжских князей на Русь, отказывался видеть в этом свидетельство неразвитости вост. славян и переносить на 9 в. понятия о нац. достоинстве, свойственные новейшему времени. Борьба между "норманистами" и "антинорманистами" особенно обострилась в 60-х годах 19 в. в связи с празднованием в 1862 тысячелетия России. Противниками Н. т. выступили нек-рые дворянские и бурж. историки - Д. И. Иловайский, С. А. Гедеонов, В. Г. Васильевский и др. Они подвергли критике отд. конкретные положения Н. т., но не смогли раскрыть ее антинаучность. В сов. историографии Н. т. была преодолена в 30-40-х гг. в результате основанных на марксистско-ленинской методологии работ ряда сов. историков и археологов. Б. Д. Греков, Б. А. Рыбаков, M. H. Тихомиров, С. В. Юшков, В. В. Мавродин и др. установили, что вост.-слав. общество достигло в 9 в. той степени разложения общинного строя, когда созрели внутр. предпосылки возникновения гос-ва. Наличие нек-рых др.-рус. князей варяжского происхождения (Олег, Игорь) и норманнов-варягов в княжеских дружинах не противоречит тому, что гос-во в Др. Руси сформировалось на внутр. обществ.-экономич. основе. Они почти не оставили следов в богатой материальной и духовной культуре Др. Руси. Норманны-варяги, находившиеся на Руси, быстро слились с коренным населением, ославянились. Начиная с 20-х гг. 20 в. положения Н. т. вошли составной частью в бурж. концепцию рус. истории, к-рой придерживаются историки Зап. Европы и США. Наиболее видными представителями Н. т. на З. являются: в США - Г. Вернадский, в Англии - Г. Пашкевич, А. А. Васильев, Н. Чедвик, в Дании - филолог А. Стендер-Петерсен, в Швеции - Т. Арне, X. Арбман, в Финляндии - проф. В. Кипарский. Норманистские взгляды излагаются в общих трудах и школьных учебниках стран Зап. Европы и США. Н. т. приобрела особенно острое политич. звучание в обстановке "холодной войны" против СССР и др. социалистич. стран после окончания 2-й мировой войны. Версия об ист. "несамостоятельности" рус. народа послужила аргументом для обоснования агрессивных планов против СССР и распространения враждебных рус. народу представлений о его прошлом и настоящем. Появилось много монографий и статей по отд. вопросам Н. т. Для совр. норманизма характерна в целом оборонит. позиция по отношению к трудам сов. ученых. Сторонники Н. т. стремятся отстоять позиции по отд. вопросам: о составе господствующего класса в Др. Руси, о происхождении крупного землевладения на Руси, о торговле и торг. путях Др. Руси, об археол. памятниках др.-рус. культуры и др., в каждом из к-рых норманисты считают норманский элемент решающим, определяющим. Совр. "норманисты" также утверждают, что имела место норманская колонизация Руси и что сканд. колонии послужили основой для установления господства норманнов. "Норманисты" считают, что Др. Русь находилась в политической зависимости от Швеции. Независимо от субъективных намерений отд. ученых, сторонников Н. т., и их отношения к СССР и сов. народу, Н. т. несостоятельна в науч. отношении и используется бурж. пропагандой в политич. целях, враждебных интересам СССР. Лит.: Тихомиров M. H., Рус. историография XVIII в., "ВИ", 1948, No 2; его же. Славяне в "Истории России" проф. Г. Вернадского, там же, 1946, No 4; его же, Откровения Чадвик о начале рус. истории, там же, 1948, No 4; его же. Происхождение названий "Русь" и "Русская земля", в сб.: СЭ, 1947, т. 6-7; Греков Б. Д., Киевская Русь, М., 1953; его же, О роли варягов в истории Руси, Избр. труды, т. 2, М., 1959; его же, Антинауч. измышления финского "профессора", там же; Рыбаков Б. A., Ремесло Др. Руси, М., 1948; его же. Др. Русь, М., 1963, с. 289-300; Юшков С. В., Общественно-политич. строй и право Киевского гос-ва, М.-Л., 1949; Мавродин В. В., Образование древнерус. гос-ва, Л., 1945; его же. Очерки истории СССР. Древнерус. гос-во, М., 1956; Шаскольский И. П., Норманская теория в совр. бурж. науке, М.-Л., 1965; Lowmlanski H., Zagadnienie roli norman?w w genezie panstw slowianskich, Warsz., 1957. Работы норманистов: Томсен В., Начало Рус. гос-ва, М., 1891; Vernadsky G., The origins of Russia, Oxf., 1959; Paszkiewicz H., The origin of Russia, L., 1954; его же. The making of the Russian nation, L., 1963; Stender-Petersen A., Varangica, Aarhus, 1953; его же, Russian studies, Aarhus, 1956 ("Acta Jutlandica", t. 28, No 2); его же, Geschichte der russischen Literatur, Bd 1, M?nch., 1957; его же,. Der ?lteste russische Staat, "HZ", M?nch., 1960, Bd 91, H. 1; Arne T. J., La Su?de et l´Orient, Uppsala. 1914; его же, Die Var?gerfrage und die sowjetrussische Forschung, "Acta archeologica", 1952, t. 23; Arbman H., Svear i ?sterviking, Stockh., 1955. A. M. Сахаров. Москва.
